«челноки» часто перевозили грузы на поверхность и обратно. Громоздкое судно пересекало космос, очевидно, на предельной скорости и, также очевидно, избегало главных космических маршрутов. Внимание пиратов как раз и привлекло то, что корабль тщательно уклонялся от любого проложенного курса среди так называемых цивилизованных планет. Два злоупотреблявших термоядерной энергией двигателя, расположенных на длинных аутригерах по обеим сторонам продолговатого корпуса, с такой силой выбрасывали в космос излучение, что перехват обещал стать невероятно сложным.
Кобир делал последние приготовления к нападению, лично сидя за штурвалом «#SW799». Интуиция и ум подсказали Кобиру, что его ждет необычная — причем очень высокая — награда за труды. Скорее всего экипаж преследуемого корабля состоит из головорезов, которые так же желали сражаться за свой груз, как кирскианские пираты желали этот груз отнять. Кобир улыбнулся, представляя, как капитан этого корабля нервно ведет наблюдение, зная, что излучение из двигателей почти не позволяет разглядеть что-либо с правого борта. Кобир непременно собирался воспользоваться этим и с помощью мелкокалиберных дисрапторов лишить торговое судно коммуникационной антенны, прежде чем оно успеет попросить о помощи по гиперсветовому передатчику, сигналы которого мгновенно проникают сквозь известную вселенную. Конечно, при условии, что корабль решится послать такой сигнал. Если Кобир не ошибся, это судно вместе со своим грузом было таким же незаконным, как и пиратские корабли. Если не хуже…
— Объект в крайних пределах досягаемости, капитан, — спокойно доложил сидевший за орудийной консолью Бернард Фризелл.
Кобир кивнул.
— Вероятность попадания? — невозмутимо спросил он.
— При нужной апертуре — шестьдесят процентов, капитан, — ответил Фризелл.
— Очень хорошо, — заметил Кобир. — Сообщи, когда вероятность превысит восемьдесят пять.
— Есть, капитан.
Через гиперэкраны Кобир взглянул на Эмиля Липпи, который летел рядом на «SR642». Сколько лет они с ведомым летали вот так же, бок о бок? Кажется, будто целую вечность. И с Дорианом Шкодой, тихо сидящим справа от капитана за консолью первого помощника… Кобир подумал, что такое выпадает только самым удачливым командирам.
Кто-то за его спиной чихнул, нарушив почти полную тишину в рубке. Как и все операции, связанные со стыковкой, нынешнее задание являлось очень сложным. Нараставшее с начала тайного преследования напряжение в рубке стало почти осязаемым. Кобир подумал о том, что воевать на каком-нибудь истребителе было бы намного проще. Тот или уничтожал своего противника, или быстро уничтожали его самого. Захват представлял собой совсем другое дело.
— Гиперком врага молчит, капитан, — доложил Крюгер — еще один «старожил».
— Спасибо, Крюгер.
Приглушенный шум в рубке правого борта подсказал, что абордажная группа заняла место в отсеке под рубкой. Кобиру показалось, что его храбрые ребята несколько поспешили. Впрочем, немного волнения перед битвой никогда еще не вредило. Если — при хорошем попадании — корабль лишится антенны, элемента неожиданности не возникнет.
Кобир почему-то вдруг вспомнил о стеклянном глазе Фризелла и невольно улыбнулся. Как бы ни пытался, тот никогда не мог подобрать глаз, подходящий по цвету к настоящему. В результате у Фризелла скопилась целая коллекция искусственных глаз. Слава Богу, его несчастье нисколько не влияло на феноменальную меткость.
Да, оружие… Кобиру не следовало слишком отвлекаться. — Табло суммарной сводки систем показало, что все оружие корабля находится в состоянии готовности. Оставалось лишь твердо держать курс и ждать.
— Вероятность восемьдесят шесть процентов, капитан, — наконец сообщил Фризелл. — Наши усилители обеспечивают сейчас отличный обзор сквозь выхлоп «купца». Он несет две многовибраторные гиперкоммуникационные антенны и одну радиоантенну. Потребуется не более… четырех выстрелов, допуская один промах.
— Отлично, — бросил Кобир и повернулся к Шкоде:
— Ты готов принять командование кораблем? — спросил он так, словно собирался отлучиться на минутку.
— Готов, капитан, — ответил Шкода. — Но я бы с большим удовольствием повел абордажную группу сам. Что, если с тобой что-нибудь случится?
— Тогда ты просто останешься на моем месте, старик, — спокойно объяснил Кобир и рассмеялся. — Вообще-то я еще не готов освободить себя от командования. Поэтому вернусь цел и невредим, можешь не сомневаться.
— Капитан, ты невыносим.
— А ты, Шкода, нарушаешь субординацию, — парировал Кобир, как у них повелось еще со времен первого общего задания.
— К сожалению, оба случая неисправимы, — заметил Шкода, с усмешкой оборачиваясь. — Удачи тебе, капитан, — пожелал он. — Жду благополучного возвращения.
Наклонившись над пультами управления, Кобир пожал помощнику руку, а затем расстегнул ремни кресла.
— Корабль твой, — объявил Кобир, легко соскакивая с места. — Рулевой двигатель — ноль, ноль двадцать один.
— Ноль, ноль двадцать один, — эхом повторил Шкода. — Принимаю управление.
Но Кобир вряд ли расслышал ответ, поскольку уже направлялся к правому борту. Меньше чем через минуту командир вошел в стыковочный отсек, где его старый слуга Джейкоб Танкреди держал наготове стандартный кирскианский боевой скафандр из гибкой брони. Рядом лежал израненный — но до блеска отполированный — такой же черный шлем, а в кобуре — бластер.
— Добрый вечер, капитан, — поздоровался Танкреди. Он был чуть ниже Кобира ростом, такой старый и хрупкий, что, казалось, еще немного — и начнет парить в воздухе. Несмотря на это, изборожденный морщинами старик служил Николаю Кобиру и слугой, и доверенным лицом, так как предыдущему помощнику присвоили первое офицерское звание в Космическом Флоте. Кобир не захотел замены, осторожно сокращая обязанности старика сообразно с годами.
— Добрый вечер, Джейкоб, — ответил кирскианец и кивнул остальным.
Загерметизировав боевые скафандры, они слышали его только по внутренней связи. Повернувшись к старику спиной, Кобир просунул руки в боевой скафандр, а затем присел и натянул на обычные ботинки армированные. После этого закрыл внутренние швы вдоль ног. Еще раз, поднявшись, загерметизировал передний шов до самой шеи и запечатал кольцо воротника.
Пока капитан тестировал системы жизнеобеспечения на левом плече, Танкреди прикрепил к его левому бедру бластер и подготовил шлем — за двадцатилетнюю практику движения слуги были отработаны до совершенства.
— Спасибо, Джейкоб, — поблагодарил Кобир и принял круглый шлем в обе руки, осмотрев армированное отверстие с наводкой на резкость по пьезокристаллической пластине, прежде чем осторожно водрузить шлем на голову.
Едва Кобир запечатал горловое кольцо, все звуки сменились приглушенным шумом систем жизнеобеспечения. Снова коснувшись левого плеча, капитан проверил герметизацию скафандра. Наконец в левом правом квадратике апертуры шлема загорелась зеленая точка. Кивнув, Кобир активировал систему связи ближнего радиуса действия.
— Проверка, — произнес он.
Двенадцать фигур в таких же боевых скафандрах, как у командира, подняли в воздух свои бластеры и ответили:
— Готовы.
Их голоса стереофонически проецировались на шлем Кобира, чтобы с точностью воспроизвести позиции всех членов группы относительно капитана во время рукопашного боя в космосе эта система спасла многие жизни.
Кобир провел еще один, последний тест, подал Танкреди знак покинуть стыковочный отсек и
