огнем, подаренное графом после последней триумфальной репетиции.
Из-за спины графа вышел миловидный молодой человек, тоже обнаженный и покрытый потом, с усталым выражением на ангельском личике.
В это время тринадцать различных по композиции групп начали кланяться, по мере того как одна за другой освобождались от принятых ими удивительных положений. Всего несколько секунд назад все тридцать участников постановки одновременно достигли высшей точки наслаждения — подобного архивы Живых Картин еще не фиксировали. Кто-то счел бы это чудом, но Ренальдо знал, что результат достигнут благодаря тяжелой упорной работе — чтобы довести шоу до совершенства, вместе с другими участниками он усердно репетировал почти год.
Наслаждаясь и успехом, и плодами недавних стараний Тенниел, Ренальдо поклонился так низко, как позволял выпирающий живот. Затем широким жестом граф приказал своей белокурой партнерше подняться. С сияющей улыбкой та встала и вскинула руки, принимая возобновившиеся аплодисменты. Это были минуты триумфа — Ренальдо понимал, что сбережет их в памяти до конца жизни. Ни одна другая аудитория в галактической цивилизации не могла по достоинству оценить то, что совершилось на сцене.
Позднее, пока три обнаженные «нимфы» нежно мыли тучное тело Ренальдо в ароматизированной ванне, он позволил себе расслабиться, упиваясь тяжело доставшейся победой. Граф размышлял о том, что почти забыл о проклятом пирате Кобире — раньше это ему никак не удавалось. От одной мысли о великане-кирскианце Ренальдо поморщился. Его угнетало то, что в последнее время он не справлялся с обязательными выплатами — пиратам, на проекты вроде недавних великолепных Живых Картин, а также подрядчикам на строительство огромного бального зала с куполом и сокровищницы возле обновленного особняка.
Ренальдо поежился, когда одна из нимф коснулась той части тела, которая все еще хранила воспоминания об умелых, продолжительных манипуляциях Тенниел. Ах, Тенниел… Мысли об изящной блондинке вызвали на лице графа редкую улыбку. Казалось, не существовало ничего, что бы она ни сделала — или хотя бы ни попыталась сделать. Тенниел даже держала в любовниках наемника, причем довольно знаменитого. Ренальдо в недоумении покачал головой. Тенниел сама с гордостью рассказала ему о том человеке, но граф уже слышал о нем раньше — от Немила Квинна, да и не только. Как-то раз выскочка- канцлер похвастался, что этот Кэнби со своими приспешниками равняется любой флотской эскадре. Квинн уверял, будто недавно они даже приобрели бета-вихревые дисрапторы…
В эту минуту в голове Ренальдо, словно молний, мелькнула идея. Ну конечно, именно Кэнби! Кого же еще лучше всего выслать против кирскианских чертей?
Ренальдо резко выпрямился в ванне, случайно толкнув одну из нимф, которая растянулась на мокром мыльном полу. Какая удачная возможность! Ведь ему даже не потребуется самому пачкать руки. Тенниел как посредник передаст всю необходимую информацию, а графу останется лишь перевести средства.
На его лице показалась улыбка неподдельного удовольствия. Да! Дружище Кэнби.
Заодно это подтолкнет идиота Лотембера. Ренальдо прекрасно выкажет ему свое неудовольствие, раз и навсегда избавившись от кирскианских пиратов.
Светясь, словно мальчишка, граф похлопал нимфу по сливочным ягодицам.
— Дорогуша, — обратился он к ней, — приведи-ка ко мне сюда эту шлюху Тенниел — да побыстрее.
Кэнби кивнул, когда официант налил в его бокал нужное количество охлажденного белого десертного вина. Одетые в костюмы девятнадцатого века официанты с безупречными манерами обычно раздражали Кэнби — этот являлся исключением. Но в конце концов рестораны тоже за полгода начали ему надоедать. Через широкое окно под звуки полузабытой мелодии, исполнявшейся на огромной золотой арфе, Кэнби наблюдал, как над Сингапурской бухтой садится солнце. Рядом Тенниел доедала шоколадное суфле размером со старинный головной убор «цилиндр».
Тенниел стремительно делала карьеру в «Объединенных межзвездных реактивах», в основном благодаря нечеловеческой способности осаживать возможных победителей в борьбе, которую она со смехом называла «битвами корпораций». Тенниел представляла Кэнби некоторым из своих новых коллег на их шикарных звездных яхтах и в фешенебельных местах отдыха. Обращаясь с ним довольно сносно — некоторые, казалось, даже интересовались его занятием, сослуживцы Тенниел предпочитали хвастаться друг перед другом тем, как сокрушают конкурентов и добиваются большей отдачи от меньшего числа работников, и делились планами очередного скачка вверх по служебной лестнице. Некоторое время Кэнби пытался вникнуть во всю эту возню, но так и не получил ответа на вопрос, кто на самом деле выполняет для корпораций какую-либо полезную работу. Очевидно, не администраторы, именуемые Тенниел друзьями, — похоже, их интересовало лишь приобретение и сохранение личной власти.
Кэнби бросил взгляд на свою спутницу: она смотрела в окно — задумчивая и красивая.
— Вернись на землю, — с легкой усмешкой попросил Кэнби.
— Извини, — проговорила Тенниел. — Мысленно унеслась в другое место.
— А я там был?
— Ты был везде, — ответила Синтия.
— Не понимаю, — признался Кэнби. Немного полюбовавшись сумерками за окном, она мечтательно улыбнулась.
— У меня есть для тебя работа, Гордон.
— Что у тебя есть?
— Работа, Гордон, — повторила она, — для тебя и твоих легионеров.
— Понятно, — пошутил Кэнби. — Значит, корпоративные войны и впрямь приобрели накал?
— Нет, — возразила Тенниел со странным нервным смешком. — К «Объединенным реактивам» эта работа не имеет никакого отношения.
Кэнби нахмурился.
— Ты что, серьезно? Тенниел кивнула.
— Для кого? — задал вопрос Кэнби. Она коснулась губ кончиками пальцев.
— Тебе непременно нужно знать? Кэнби отослал официанта.
— Ты хотела спросить — вам непременно нужно знать? Синтия снова кивнула, избегая взгляда собеседника.
— Тенниел, — сказал Кэнби, — разумеется, мы должны знать, на кого работаем. Сперва надо выяснить, для чего именно нас нанимают. Затем нужно обсудить контракт. А потом как-то договориться об условиях оплаты — и до, и после выполнения задания. — Он пожал плечами. — Иначе как же мы все устроим?
К удивлению Кэнби, Тенниел лишь сжала губы и посерьезнела, ковыряя остатки суфле на тарелке.
— А что, если… если я сообщу тебе, для чего вас хотят нанять, а также передам все денежные дела? Кэнби задумался.
— Что ж, — промолвил он. — Пожалуй, с первым все в порядке — ты вполне можешь рассказать мне о задании. Но как насчет оплаты?
— Повторяю, деньги я обеспечу. И ты можешь даже назвать свою цену.
— Ты хоть представляешь, сколько мы берем? — спросил Кэнби.
Тенниел покачала головой.
— Скажи, я передам.
— Кроме того, мы требуем половину суммы вперед в качестве задатка, добавил он.
— Вряд ли для него это окажется проблемой, — заверила его Тенниел. — Я позабочусь о том, чтобы тебе заплатили в любой форме по твоему выбору.
Кэнби кивнул.
— Да, хорошо бы получить задаток. Но что ты будешь делать, если тот таинственный человек не захочет расплачиваться?
