собой, - хотя многие содескийские офицеры высшего ранга брали не меньше трех, один больше другого.
Брим сверился со временем. Еще с тех времен, когда он служил младшим лейтенантом на старом эсминце 'Свирепый', он помнил, как раздражающе пунктуальны и Бородов, и Урсис.
- Я буду в библиотеке, - сказал он, открывая темную дубовую дверь и выходя в коридор.
Спустившись по широкой лестнице через две ступеньки, он оказался в центральной аркаде бородовской усадьбы, в 'Галерее', где молодой медведь, прапрадед Бородова, смотрел с портрета кисти Новара Сограва, знаменитейшего содескийского мастера последнего тысячелетия.
Брим задержался немного, разглядывая навек застывшего во времени молодого аристократа. Гений Сограва запечатлел полнейшую уверенность в себе и мире, свойственную тем дальним временам, - в отличие от последующих двухсот лет, когда постоянные войны грозили оборвать жизнь в любой момент. Дочку Брима, Надежду, воспитывала няня - мать превратил в горстку атомов разлагатель Лиги всего через несколько часов после родов, и случилось это не где-нибудь, а в Авалонском императорском дворце. А Марго Эффервик, единственная постоянная любовь его жизни и принцесса крови, теперь скрывается от мужа, Рогана Ла-Карна, герцога Торондского и ярого союзника Лиги. В галактике стало очень неуютно жить, и улучшений в ближайшее время не предвидится.
Из галереи Брим прошел через холл в огромную библиотеку с ее колоссальным камином, высоким потолком (украшенным бесценным родорианским плафоном сорок восьмого века), винтовой лестницей и двухъярусными книжными шкафами с бесчисленной коллекцией старинных фолиантов, в том числе и напечатанных на настоящей бумаге.
Урсис уже сидел в одном из просторных кожаных кресел, задумчиво попыхивая громадной трубкой-земпа и наполняя комнату ароматом, который представители человеческой расы обычно сравнивали с запахом паленой шерсти ягглоза. Даже сидя, медведь являл собой очень внушительную фигуру. Его маленькие серые глаза отличались невероятной проницательностью, темно-бурый мех отливал рыжиной, длинная аристократическая морда заканчивалась огромным мокрым носом, а шестипалые лапы, хотя и косматые, имели изящный вид. Когда он улыбался, вот как сейчас, алмазные коронки на его клыках поблескивали в теплом свете комнаты. На нем была коричнево-багровая форма Содескийской Наземной Армии украшенный золотом остроконечный шлем, бушлат с золотыми пуговицами, белая рубашка с черным галстуком и короткие черные сапоги до щиколоток. На традиционных содескийских погонах и на обшлагах бушлата красовались сдвоенные золотые звезды генерал-лейтенанта. Три ряда орденских планок у левого лацкана служили свидетельством долгих лет борьбы с Лигой, а значок в виде пылающей звезды на правой стороне груди указывал, что Урсису довелось послужить в великокняжеской гвардии.
- Вуф, - сказал он в знак приветствия, указывая на кресло рядом с собой. Еще пара дней, Вилфушка, и ты начнешь понимать, почему Содеска так нуждается в тебе.
- Ты о маневрах, Ник? - нахмурился Брим. - Но даже Лига признает, что содескийские наземные силы оснащены и обучены лучше всех в галактике. Их считают непобедимыми.
- Не все, - кратко ответил медведь.
- Да, ты уже говорил это, но я все-таки не понимаю.
- Скоро поймешь, Вилф Анзор, - сказал Бородов, входя через боковую дверь. - 'Медвежат и деревья лихорадит одинаково, когда приходит весна', как говорится. - Он был одет в бордовую форму содескийских инженерных войск, с тремя звездами генерал-полковника на черном кожаном воротничке. Более каштанового оттенка, чем его давний друг Урсис, Бородов был намного старше. Слегка согбенный годами. А он лишь ненамного превышал шестиираловый рост Брима. Но глаза его за старомодными очками в роговой оправе светились умом и молодым юмором. Его седеющая морда была далеко не столь грозной, как у его могучего приятеля, но длиннейшие бакенбарды придавали ей крайне интеллектуальный вид. - Очень много содескийцев верит... - Не договорив, Бородов прошел к бару и налил три бокала логийского вина. - Однако будет лучше, если ты составишь свое мнение сам, без наших подсказок. Ведь это ты у нас космический эксперт, а не мы - так, Николай Януарьевич?
- Космическому аспекту маневров мы и обязаны твоему присутствию здесь, Вилфушка, - кивнул Урсис, - а вернее, отсутствию такового аспекта. - Урсис печально покачал головой. - 'Только ледяные горы могут выть на луну в разгар зимы', как говорится.
Брим зажмурился. Не родился еще такой человек, который понимал бы медвежьи пословицы - и медведям, похоже, это известно. Но они продолжают приводить их, черпая из некого бездонного источника, - так было с тех пор, как первые медведи повстречались с первыми людьми на первых межзвездных трассах. Со временем привыкаешь пропускать эти афоризмы мимо ушей и сосредотачиваться только на том, что имеет смысл.
- Неужто дело так плохо? - спросил Брим, принимая от хозяина свой бокал. Придется мне, видно, смотреть в оба.
- Придется, - подтвердил Бородов, подавая бокал Урсису. - Но пока что наша задача - выпить и подзакусить как следует, чтобы подготовиться к примитивной жизни на маневрах.
- Примитивной? - нахмурился Урсис. - На борту краулера?
- Ну, может, она не такая уж примитивная, - с нарочито глуповатой усмешкой ответил пожилой медведь. - Но надо же иметь какой-то повод для выпивки. Особенно теперь, - уже серьезно добавил он. - Кто знает, что принесет нам завтрашний день?
Лига, мне думается, вот-вот начнет свое вторжение, а оно внесет большие перемены в нашу жизнь. - Он опустился на стул, глядя в свой бокал, и присовокупил:
- Если мы вообще останемся живы. - Это верно, - согласился Урсис.
***
При первых проблесках красной зари гигантский правительственный глайдер, сопровождаемый эскортом из четырех гравициклистов, с ревом въехал под высокий портик бородовской усадьбы и остановился в облаке снежной пыли. Все работники вышли проститься с хозяином. Гравициклисты тем временем стали навытяжку, а шофер и форейтор поспешно открыли дверцы пассажирского отделения и занялись укладкой багажа. Усевшись в машину вместе с Урсисом, Брим стал смотреть, как лакеи, повара, егеря, дрошкатники, садовники и прочая обслуга проходят мимо Бородова с поклонами, реверансами и прощальными словами. Брим уже много раз гостил в поместье и не раз наблюдал эту сцену. Но теперь все происходило как-то по-другому. Слуги, как всегда, проявляли свою любовь к хозяину, но под этим таилось что-то еще.., предчувствие, быть может?
Бородов старался сохранять спокойствие перед грядущим нашествием Лиги, но перспективы, как ни крути, представлялись не слишком радужными. Хотя сама планета Содеска не подвергалась прямому удару уже несколько стандартных столетий и никто не заявлял официально, что это может произойти теперь, вторжение врага в пределы доминиона казалось неизбежным. И содескийцы, прощаясь с близкими, не всегда надеялись вернуться.
Завершив наконец обряд прощания, Бородов взобрался на сиденье с грузом закусок, гарантирующим, что до космопорта они с голоду не умрут, и лимузин плавно отчалил в зимнее утро вслед за гравициклистами.
Через метацикл с небольшим они уже мчались в космосе на звездном катере НЖХ-26 - эти транспортные машины ценились во всей галактике за их скорость и изящество. В теплом, обшитом деревом пассажирском салоне вдоль стен стояли мягкие диваны, а по углам - откидные кресла медвежьего размера. Мягкий рассеянный свет падал на низкий стол, где в условиях корабельной гравитации был накрыт обильный завтрак, уже второй с утра, а автомат-экспресс наполнял помещение бесподобным ароматом свежезаваренного кф'кесса. Брим, чтобы скоротать время, следил, как экипаж катера передает свои позывные многочисленным контрольным станциям, расположенным у звезд-маяков, отмечающих маршрут. Это делалось с помощью КА'ППА (мгновенной знаковой связи, обеспечивающей доступ в любую точку Вселенной).
Он спрашивал себя, что же такое он может увидеть на маневрах, перемежаемых банкетами и прочими церемониями, связанными с присутствием августейших особ. Даже комфортабельный корабль, на котором они летели, казался не совсем уместным в данных обстоятельствах. Закуски, кф'кесс, роскошная обстановка скорее увеселительная прогулка, чем вылет на боевые учения. Старый Бородов уже спал, растянувшись на диване, однако Урсис бодрствовал, задумчиво глядя в левый гиперэкран на проносящиеся мимо звезды.
