Что он здесь делает, на этой улице? Надо идти. Но куда?.. Наверное, в общежитие. По крайней мере собрать вещи. Пара дней есть ещё. За два дня не выселят. А потом? Может, лучше сразу - на вокзал, покупать билет? Андрею опять сделалось нехорошо. Мутная тяжёлая волна подкатила откуда-то, взяла за горло. Он побрёл прямо по улице, точно не зная, куда идёт. Вокруг кипела своя, холодная суетливая жизнь. Всё было занято собою, только собою. Жизнь, которая бежала вокруг, состояла из огромного множества мельчайших деталей. Каждая среди них дышала бездушием и пустотой. Андрей опять почувствовал в себе накат жуткой агрессивной злобы. Он оглядывался и начинал ненавидеть всё то, что попадалась сейчас на глаза. Андрей ненавидел эту большую просторную улицу, ненавидел машины, ненавидел дома, ненавидел людей, спешащих куда-то. Ненависть расширялась, увеличивалась в размерах, так что Андрею уже стало душно. Ужасной несправедливостью казалось происходящее. Этот большой самодовольный и очень жестокий город для него, Андрея, не нашёл в себе места. И самое страшное - никому не было до этого дела. Жизнь текла так, словно ничего, вообще ничего не произошло. Проходя по улице, Андрей увидел небольшое кафе. Столики располагались прямо на улице. Какие-то люди неспеша пили кофе. Андрею захотелось расслабиться, взять сто грамм, отойти от своих проблем. Пересчитал деньги в кармане. Чашку кофе и сто грамм водки он может себе позволить.
Прошло часа полтора, наверное. Андрей не смотрел на часы. Водку он выпил. Кофе - тоже. Хотелось ещё, но Андрей опасался за свой кошелёк. Мысли то и дело возвращали его к странной незнакомке. Что всё это значит? Им, якобы, нужны фотомодели, и он подоходит. Якобы. Андрей достал из кармана листок, пробежал его глазами. 'Надя'. И - номер телефона. Андрей повертел листок в пальцах, хотел сунуть обратно в карман... А что, если позвонить ей? Что он теряет? Андрей поднялся и двинул к ближайшему телефону-автомату. Бросил монетку, набрал номер. Вначале он слышал гудки. Длинные, предостерегающие. Андрею стало не по себе. Что-то странное, неестественное было во всём. - Алё. - Услышал он женский голос. - А... алё... - Да, слушаю. - Можно мне говорить с Надей? - Я - Надя. - Меня зовут... меня зовут Андрей. - Андрей? - Вы разговаривали со мной на улице может... часа два назад. - На улице? Она уже забыла его. - Вы говорили мне насчёт фотомоделей... - Часа два назад? Помню! Здравствуй, Андрей. Очень приятно, что ты позвонил. Хочешь встретиться? - А... а что это за работа? - Фотомодель. Мы снимаем рекламные ролики для телевидения. Тебя интересует оплата? Это уже на месте, по договорённости. Хочешь встретиться? Я могу прямо сейчас. Если ты, конечно, не занят. - Я?... Нет, не занят. Куда нужно ехать? - Ты на машине? На метро? Андрей замялся. - Я? На метро. - 'Новокузнецкая'. Это - станция. Сможешь быть там через... Пауза. - ... час? - Через час? Буду. Андрей понятия не имел, где 'Новокузнецкая'. Но ничего страшного - он отыщет. - Значит, договорились. До встречи. Андрей послушал гудки и медленно положил трубку. Всё это очень странно что происходит сейчас с ним. Очень странно.
На станции 'Новокузнецкая' Андрей был через пятьдесят пять минут. Он чуть не заблудился в лабиринтах московского метрополитена и даже отъехал в сторону. Протолкавшись сквозь густую толпу, Андрей выбрался наружу. Здесь всё кишело людьми. Продавали газеты - что-то круто антисоветское. Андрей огляделся. Он увидел 'иномарку' на другой стороне улице. Рядом стояла молодая женщина - та, которая назвалась Надей. Андрею сделалось чуть неудобно - получилось, что она пришла первой и ждала его. Надя заметила Андрея не сразу - пока тот переходил улицу, она рассеянно разглядывала магазинную витрину. Андрей подошёл ближе. Надя развернулась резко и, увидев его, широко улыбнулась. - Здравствуй, Андрей. - Сказала она. - Очень рада, что ты пришёл. - Здравствуйте. - Садись в машину. - Надя раскрыла дверцу и уселась сама. Располагаясь в мягком удобном кресле, Андрей отметил богатую и вызывающе мещанскую обстановку салона. Впереди, рядом с рулём, он увидел кассетный магнитофон. Вверху, на цепочке, болталась миниатюрная колода карт. Всё было супераккуратно, вылизано; всё блестело. Взгляд Андрея задержался на картах. Надя отметила это и улыбнулась. - Карты - наша жизнь, - сказала она спокойно. - Мы садимся играть, когда рождаемся. И играем всё время. А один раз проигрываем. И это уже насовсем. Андрей внимательно на неё посмотрел. - Вообще-то, я заканчивала философский факультет МГУ, - Надя виновата улыбнулась, - но это не имеет никакого отношения к моей сегодняшней работе. Потом она глянула на Андрея. - А ты? Наверное, только школу закончил? - Я в МГУ поступать пытался. Два раза. - Не поступил? - Нет. - А в армии? Не был? - Надя открыла ящик и начала искать там кассету. Андрея аж передёрнуло - до того спокойно она спросила. 'Тебя бы туда' зло подумал Андрей. - Нет, - ответил он коротко. Надя уловила тон, с каким это было cказано. Она вспомнила недавнюю статью в московской газете. Новобранец застрелил 'деда', изнасиловавшего его. А заодно - ещё троих своих 'товарищей'. Теперь его ждал трибунал. Газета пыталась заступиться за подследственного и привлекла сюда ещё несколько правозащитных деятелей. Но какой-то сановный генерал или, может, полковник, ответил важно, что это - внутриармейское дело и разберутся там сами. Без прессы. - Не хочешь служить? - Спросила Надя всё так же спокойно. - Не хочу. - Правильно. Нечего делать там. Андрей повернулся и внимательно смотрел на неё. - А как быть? - Есть способы. - Что, например? - Ты - москвич? - Надя повернула руль. Потом взяла кассету. - Нет. - Откуда ты? - Из Краснодара. - Тогда оставайся в Москве. - Щёлкнув кнопочкой, Надя открыла кассетник. - Но у меня, ведь, нет прописки. - Андрей развёл руками. - Если будешь у нас работать - вопрос с пропиской решим. Снова Андрей внимательно, с интересом, смотрел на Надю. Что всё это значит? Детство Андрея прошло в атмосфере тихой интеллигентной провинциальной семьи. Жизнь, которую он не знал и которую не понимал, научила его всего бояться. Андрею было хорошо известно, что нельзя пить с попутчиком в поезде (даже чай) - не заметишь, как булькнет в стакане снотворная таблетка, а проснёшься уже без чемоданов и без бумажника. Нельзя никак идти домой к незнакомому мужику - педерастов-маньяков полно кругом. И не заметишь, как в ход пойдёт всё та же таблетка, а потом с тебя тихо спустят штаны. С женщиной незнакомой тоже нельзя связываться - гонорея, сифилис, а тут ещё и СПИД... Но больше всего пугает то, чего нельзя объяснить, понять. Андрею казалось: ему предлагают халяву. А ничего бесплатного не бывает. За бесплатное платишь два раза. Это Андрей тоже знал. Машина остановилась, и он увидел вывеску какого-то явно недешёвого и явно элитного заведения. - Выходи. - Сказала Надя. - Пошли. Андрей послушно отстегнул ремень. Что всё это значит? Зачем они сюда приехали? - Я хочу тебя угостить. - Голос у Нади прозвучал так мягко и так по кошачьи, что все возражения сразу же отметались. Когда вошли внутрь, Андрей почувствовал себя ещё неуютнее. Здоровенная стойка с кучей бутылок и надменным барменом посередине. В помещении царил полумрак. Между столиками плавали официантки. Андрей вспомнил, где он уже видел всё это - в западных фильмах. - Что ты будешь пить? - Спросила Надя тем же самым кошачьим своим голосом. - Я... я не знаю. - Андрей развёл руками. Он в самом деле не знал. Из спиртного ему пить приходилось только вино, водку и пиво. - Ты не хочешь попробовать кока-колу с ромом? - Кока-колу с ромом? Кока-колу Андрей несколько раз пил, а про ром он читал в книжках. - Этот коктейль пользуется успехом на Карибах, - продолжала Надя. Попробуй, тебе понравится. Официантка принесла два бокала. Себе Надя взяла джин с лимонадом. - Вообще-то, это пьют с тоником, - объяснила она, - но тоник я не люблю. Горький. Андрей смотрел на свой бокал, где плавали кусочки льда, торчала тростинка, а сбоку громоздился сочащийся ломтик лимона. Он не решался пить. Надя подняла бокал и сказала тихо, почти прошептала: - За тебя. Коктейль Андрею понравился. После нескольких глотков он почувствовал себя свободнее. Напряжение отпускало потихоньку. - Вы были на Карибах? - Спросил Андрей. - Рядышком - в Мексике. Я там отдыхала. Это - опять что-то новое, неведомое ещё. Он знал, что отдыхают обычно на берегу Чёрного Моря, где самое крутое местечко - Сочи. Элита расслабляется в Крыму или в Юрмале. Андрей никогда не слышал, чтобы кто-нибудь отдыхал в Мексике. - Там хорошо? - Спросил он осторожно. Хотя, зачем спрашивать? Понятно и так. - Классно, - ответила Надя, таинственно улыбнувшись. Андрею вдруг стало как-то очень легко. Ему казалось, что знает он Надю страшно давно - с самого детства. Она поставила свой бокал на стол. - Расскажи мне теперь о себе. Я хочу послушать. Андрей виновато пожал плечами. Что рассказывать? Он привык стесняться своей биографии, где не было ровно ничего хоть сколько-нибудь необычного. Родился. Ходил в детский сад, а потом в школу. Всё было серо и буднично. Скучный унылый двор с загаженным лифтом, соседскими хулиганами и вечно праздными бабушками на лавочке у подъезда. Школа с занудами-учителями, вечно бубнящими что-то заученное и бессмысленное. Одноклассники, которые ругались матом, дрались, играли на значки в школьном сортире и втихоря показывали друг другу невесть откуда взявшиеся мутные копии порнографических снимков. А ещё мёртвый Ленин, возвышающийся посередине двора школы. Он смотрел бессмысленным взглядом куда-то. Ленину не было дела до того, что происходило вокруг. Зимой падал снег, и засыпал идолище. Ленин становился грузином с характерной горбинкой на носу. У него появлялись меховой воротник и дурацкая шапочка. Школьники тихо глумились, глядя в окно. Но Ленину было всё безразлично. Андрей пожал плечами. Что, в самом деле, рассказывать? - Ты пытался поступить в МГУ? На какой факультет? - На
