косичками.
– Там, – неопределенно махнул я рукой. – До встречи!
Ватага радостно загалдела, и я поспешил покинуть ребят. Юлию, как оказалось, они не видели, а сообщать о том, что я ее ищу, не было смысла. По крайней мере, сейчас.
Может быть, моей прекрасной путешественнице захотелось с рыбаками в море? Я видел, как готовилось к отплытию рыбацкое судно. Неужели Юлия там?
Что есть духу я побежал к пристани. К счастью, судно еще не отчалило, и я успел расспросить капитана – крепыша средних лет, с добрыми, как у моржа, глазами. Нет, сказал он, девушки на судне нет. Он посоветовал поискать на развалинах. Час назад там опустился звездолет – какая-то экспедиция…
Благодарю капитана и бегу дальше. Вскоре за холмами увидел иглу звездолета и почему-то сразу уверился: Юлия здесь. И даже успокоился. Сбавил шаг и стал внимательно осматриваться.
В этих местах я уже бывал, когда наша археологическая группа определяла места предстоящих работ. Здесь решили проводить раскопки во вторую очередь – руины хотя и высокие, их площадь намного меньше городища с другой стороны бухты.
Дул ветерок, и, казалось, стены с пронзительным посвистом гудели. По тропе, на которую я вышел, взад-вперед метался пыльный вихрь. Руины заросли чахлым кустарником и травой. Пусто, тоскливо, никаких признаков пребывания живых существ…
Вдруг откуда-то справа донесся энергичный мужской голос:
– …несколько мазков… будете свободны…
Я замер. Стараясь не шуршать травой, свернул на голос и заглянул в пустой оконный проем.
Шагах в десяти, отделенный от меня щербатой полуразвалившейся стеной, стоял молодой смуглолицый человек. Перед ним на высоких ножках высился раскрытый этюдник, а в руках – кисть и палитра. Кисть возбужденно летала с палитры на полотно, оставляла красочный след, замирала и опять устремлялась на холст.
Художник чуть подался влево, оценивающе замер, и мне открылось полотно. На фоне развалин – теперь это были какие-то другие, жуткие развалины, преображенные видением художника, – была нарисована девушка с гордым красивым лицом и ясным взглядом. И не столько в лице заключалась таинственная притягательность, сколько во всем облике девушки – в повороте головы, движении рук, осанке… Конечно, это была Юлия. Талантливая кисть еще больше подчеркнула ее необыкновенные черты, и они обрели на полотне новый неожиданный смысл. Это была не только Юлия – земное существо со своей неповторимой индивидуальностью. Это был символ неувядающей красоты, вечного торжества жизни на руинах истории…
Художник будто очнулся, тронул где-то сбоку холста кистью и устало произнес:
– Кажется, все… Спасибо. Можете посмотреть.
В поле моего зрения появилась Юлия.
– Неужели это я? – спросила она каким-то ровным бесцветным голосом. – Не может быть.
– Да, это вы, – ответил счастливый художник.
Юлия повернулась к нему, обхватила ладонями курчавую голову и, как мне опять показалось, равнодушно поцеловала…
Я отвернулся. И сразу зашагал назад. Все во мне бушевало, и ничего я не мог понять… Пожалуй, я совсем не чувствовал, куда и зачем шел. Я неистово размышлял: что же произошло с Юлией? Она всегда такая или что-то на нее повлияло?
Видно, немало времени прошло, прежде чем я обнаружил себя на археологической площадке. Взялся за лопату. Отбрасывая сыпучий грунт, думал, думал и думал…
Вдруг голос Юлии:
– Максим Николаевич!
Я распрямился и смахнул со лба пот. Увидел Юлию. Она и чернявый художник держались за руки и улыбались.
Как рукой сняло мое смятение – в самом деле, что это я? Я помахал им и тоже улыбнулся.
– Есть лопаты? – спросил художник.
– Там, в домике, – ответил я, и художник быстро стал подниматься наверх.
– А я зря времени не теряла, – сказала Юлия. – Но пока секрет.
Что-то заметив во мне, она нахмурилась.
– Вы сердитесь? Пожалуйста, не нужно. Я встретила столько интересных, замечательных людей. Один лучше другого.
– Я не сержусь, – сдержанно сказал я, заметив и на этот раз пустоту в голосе девушки.
Художник сбежал к нам и с ходу принялся отбрасывать грунт.
– Так нельзя, – остановила его Юлия. – Прежде познакомьтесь.
– Улугбек Назаров, – назвал себя художник.
Это имя мне было хорошо знакомо – его полотна я не раз встречал на выставках. Я назвал себя, и мы крепко стиснули друг другу руки.
– Улугбек! – удивленно сказала Юлия. – А где же лопата для меня?
– Там больше нет, – смущенно отозвался художник.
