- Завтра мне будет двадцать восемь. Так сколько вы были в Бангкоке?
- Откуда вы знаете? - Он осекся. 'Прекрати. Перестань выдумывать'.
- Вы же сами мне сказали, что были в Таиланде. Ну я и предположила Бангкок. Я права?
Он пытался разглядеть ее лицо, но света было недостаточно. Когда в каждой фразе слышится подвох, это признак сумасшествия.
- Да, я был в Бангкоке.
- Сколько?
- Три-четыре раза за последние два года.
- Гм. И не скучали по Штатам?
- Никогда.
- И я тоже. Я не была там четыре года - только наездами по необходимости. И если бы они вдруг исчезли с лица земли, я вряд ли заметила бы, хотя когда-то я была истинной патриоткой.
- Последнее время нам нечем гордиться.
- Ну а какой стране есть чем? Ой, как красиво! - воскликнула она и, откинув назад волосы и перегнувшись через него, посмотрела в иллюминатор, где шафрановый лунный свет окрасил крыло.
Глубоко вздохнув, он откинулся в своем кресле:
- Значит, вы - свободная журналистка, пишете и надеетесь, что людям это понравится?
- Не так все просто. Надо быть там, где происходит что-то интересное, или вскрывать подноготную, когда не случается чего-нибудь вроде землетрясений.
- Землетрясений?
- Известно, что все любят читать о смерти и страданиях других. Так что, я еду туда, где кровь. Но мне больше нравится копаться в политике, особенно закулисной.
- Ну и как вы это делаете?
- Получаю задания. Например, какому-нибудь журналу нужна статейка о политических убийствах, скажем в Индонезии. Они связываются со своими агентствами, и те смотрят, кто свободен где-нибудь поблизости. Иногда этим 'кем-то' бываю я. Или я сама на них выхожу, если у меня что-то есть. Конечно, это не бог весть какие деньги, но зато не приходится каждое утро пять раз в неделю приходить на работу к девяти.
- А что за закулисная политика?
- НАТО, СЕАТО, война и экономика - все, что может вызвать у людей интерес.
- Зачем так цинично?
- От этого никуда не денешься. Журналисты смотрят не на то, что люди, в данном случае политики, говорят, а на то, что за этим кроется. Обычно они врут.
- Кто, политики или журналисты?
- Иногда и те и другие. Но чаще - политики, эти 'государственные мужи'. Хотя журналисты халтурят, довольствуясь официальными версиями, чтобы поскорее вернуться к стойке бара. Большинство из нас, как шлюхи: не вкладывают свою душу в то, что делают.
- А вы?
Она улыбнулась.
- Учусь интересоваться той правдой, что не выходит наружу. Беда в том, что правда бесконечно многоступенчата. На какой-то ступени человек совершает преступление, на другой он может оказаться героем, патриотом. На определенном этапе вы, оставив журналистику, начинаете заниматься искусство Корил Пикассо? Вымысел - высочайшая форма правды?
- Откуда мне знать.
- Куда вы теперь?
- Никуда, я имею в виду, мне никуда не надо. А вообще, в Афины.
- Вы там живете?
- Нет.
- Я тоже собираюсь там остановиться.
- Что-нибудь написать?
- Немного отдохнуть и отметить свой день рождения.
- А о чем будет ваша следующая статья?
Она поправила юбку на коленях, блузка четко обрисовала линию ее груди.
- Пока не знаю. В конце концов, вернусь в Брюссель и посмотрю, что мне предложит моя контора. Как странно вы смотрите, о чем вы думаете?
Он пожал плечами.
- Вспомнилась эта старая песня - 'Электрическое привидение...'
- 'Завывание в ее черепе'? Как странно, неужели я напомнила вам о ней?
- Я где-то похож на вас - смотрю на мир, как на нечто преходящее. - Он попытался выпрямить свою больную ногу. - А куда вы посылаете свои статьи?
- Зависит от актуальности и темы. - Закрутив крышку на пустой бутылке из-под вина, она засунула ее в карман переднего сиденья. - Если бы я узнала, что трехзвездочный ресторан в Париже выдает грибы за трюфели, я бы послала этот материал в 'Гурме', 'Ньюсуик' или 'Тайм'. А материал об очередной лжи в дипломатических кругах Вашингтона пошел бы в 'Ле Монд' или в 'Нейшн'.
- А почему не в 'Нью-Йорк таймс'?
- Беда наших газет заключается в том, что они самим своим существованием представляют 'статус-кво', частью которого они сами являются. Газетами владеют те немногие, в чьих руках сосредоточено промышленное производство, так что тому немногому, что могло бы представлять угрозу для получения прибыли, дается серьезный и достаточный отпор.
- Ну а какими вы видите Штаты? Она подумала.
- Я выросла не там и смотрю на Штаты глазами европейца - с беспокойством и недоверием. И когда я слежу за деятельностью госдепартамента и Министерства обороны, мне отнюдь не становится спокойнее.
- А получали ли вы когда-нибудь такой материал - как бы это назвать, которого ни у кого еще не было?
- Только для одной газеты? Сенсационный? Этого все хотят. Но с меня хватит, хочется пожить спокойно. Конечно, у меня было несколько таких статей.
- Если кто-то дает вам информацию, как вы ее проверяете?
- Парадокс моей профессии заключается в том, что правда нематериальна. Все зависит от источников. В основном стараюсь навести справки у людей, которые могли бы подтвердить ту или иную информацию.
- А если это невозможно?
- Это как раз то, о чем я говорила несколько минут назад, - ступени правды. Часто то, что мы читаем в газетах, весьма далеко от истины. Правда прячется за каменной стеной.
- А о тайных службах не приходилось писать?
- Так, немного. А почему вы спрашиваете?
- Думаю, это интересно. Судя по тому, что я читал.
- Очень немногое из того, что именуется 'разведданными', когда-либо всплывает на поверхность. Хотя бы разок удалось раскрыть что-нибудь эдакое! Заткнуть рот всем этим притворно-благочестивым политиканам с руками, испачканными кровью.
- Ну а предположим, что такой материал трудно подтвердить доказательствами?
- Тогда приходится использовать личные каналы и смотреть, что из этого получается. Но это легко блокировать. - Она расправила юбку. - Поэтому лучше иметь еще какой-нибудь источник - хотя бы одного человека, который мог бы подтвердить это.
- Как вы стали журналисткой?
- Отчасти благодаря своему отчиму. Ну и матери. Я как раз думала об этом сегодня, когда села в самолет. Иран - это такой фарс, что я даже усомнилась, не растрачиваю ли я свою жизнь впустую? Потерянное место этот Иран, духовная пустота. Народ без руководства, без направленности.
Вы знали о том, что ЦРУ поставило у власти шаха? а о том, что в 1954-м оно скинуло демократично выбранное иранское правительство? Когда шаху дадут пинка - а люди ненавидят его, и мы не сможем
