самой себе.
Теперь же...
Теперь она нашла того человека, которому могла доверить свою душу.
И Олег был искренне благодарен девушке, что этим человеком оказался он - прожженный циник, который не верил в сказки и считал душевные порывы проявлением презренной слабости.
Но Таня сумела разглядеть в душе Олега что-то светлое и доброе, раз решила довериться ему...
Сосновая роща кончилась как-то внезапно, и Таня с Олегом вышли на очередную поляну. Впрочем, это была не совсем поляна - скорее, небольшая луговина на лесной опушке, заросшая, как и все в этом Мире, душистой травой в половину роста взрослого человека. 'Здесь, наверное, обитают великаны', - с легкой улыбкой подумал Олег, и эта мысль почему-то не показалась ему ни странной, ни глупой. Великаны так великаны. Даже в сказках, которые Олегу читали в детстве, они не всегда были злыми чудовищами. Иногда добрые великаны помогали - Олег снова усмехнулся хорошим парням в борьбе с плохими парнями... Да, все-таки что-то странное сегодня со мной творится, - подумал Олег. Взрослый человек, преуспевающий бизнесмен, прожженный циник, который привык относиться к женщине лишь как к бессловесному существу, данному мужчине для удовлетворения его сексуального влечения, а потому считал романтические порывы - любовь там и все такое прочее, ахи-вздохи при луне - уделом неудачников, и вот на тебе:
готов, как в детстве, поверить в сказку. Смешно... Нет никаких сказок, и не существует никаких параллельных миров, их придумывают писатели-фантасты, которых Олег не читал, потому что у него не было лишнего времени забивать голову разной ерундистикой... отец сказал бы грубее, то есть точнее... Хотя все-таки жаль. Жаль, что не существует сказочных миров, в которых можно укрыться, как медведь в берлоге, когда жизнь становится настолько невыносимой, когда она так заедает, что хочется сбежать на край света от неразрешимых проблем, в наивной надежде, что за время твоего отсутствия они разрешатся самостоятельно...
'Спасибо тебе, Таня, - думал Олег, следуя за девушкой, - спасибо, что ты поверила мне и помогла мне увидеть твой Мир. Спасибо тебе, Таня...'
Олегу вдруг захотелось встать на голову и кувыркнуться раз-другой в зеленой траве. Он почувствовал себя так, словно снова стал десятилетним ребенком, и ему казалось сейчас, что все те проблемы, которые волновали его днем, на самом деле являются такими мелкими и ничтожными по сравнению с вечностью, что вообще не стоит думать о них. 'Мелкие и ничтожные, усмехнулся Олег. - Ну да. Контракт на сто тысяч долларов - это такая мелочь...'
За луговиной виднелось матовое зеркало реки, озаренной желтым сиянием луны.
А за рекой, насколько хватало глаз, можно было угадать бескрайние луга и поля, заботливо укутанные серой дымкой легкого тумана.
- Удивительное место, - сказал Олег, подходя к Тане и обнимая ее. Рядом с городом, а кажется, что здесь не ступала нога человека...
- Здесь не ступала нога человека, - тихо повторила Таня, словно соглашаясь со словами Олега. - Этот Мир - мой! Это моя сказка...
Олег кивнул, соглашаясь. Здесь и не должна ступать ничья нога, кроме стройной ножки Тани. И он, Олег, сделает все, чтобы об этом Мире не узнал никто. Иначе сюда навалятся предприимчивые москвичи, и годика через два среди сосен вырастут стройные ряды кирпичных коттеджей. А число самих сосен изрядно поубавится...
Обнявшись, они стояли над отвесным берегом Реки - именно так, с большой буквы, хотелось Олегу называть эту неширокую речушку.
Таня высвободилась из объятий и пошла вдоль отвесной кручи по тропинке, едва заметной среди высокой травы.
Тропинка вывела девушку к более пологому склону, и она вприпрыжку сбежала вниз, к песчаному пляжу.
Олег бросился следом за ней, раскинув руки в стороны, словно крылья. Он действительно хотел взлететь в небеса и породниться с ветром, летящим ему навстречу. Но подняться в небо не получилось, а озорник-ветер лишь вздыбил рубашку, остудив разгоряченное тело.
Таня ждала Олега внизу. Даже в темноте было видно, что на ее губах сияет радостная улыбка, а глаза весело блестят. Олег кинулся к ней, чтобы заключить девушку в объятия, закружить, расцеловать - но она выпорхнула из-под его раскинутых в разные стороны рук и, звонко смеясь, побежала к ветвистому кустарнику, растущему под отвесным обрывом, чтобы спрятаться в густой листве. Олег бросил на песок шлем, который, сам не зная почему, все это время нес в руке, и хотел было погнаться за Таней - но вдруг передумал.
Он подошел к воде. Легкая волна беззвучно выплеснулась на песок. Олег не успел отскочить, и вода намочила его кроссовки.
Сев на теплый песок, Олег разулся. Он совсем не злился на Реку, понимая, что та так поприветствовала его.
Он наклонился, зачерпнул сложенными в виде лодочки ладонями воду.
Вода была очень теплой - как парное молоко...
Речная гладь разошлась икристыми кругами под ладонями Олега. Из стороны в сторону заметались потревоженные отражения звезд. Луна недовольно нахмурила свой морщинистый лик.
- Искупаемся? - услышал Олег.
Он оглянулся на голос. Таня стояла на бугристом валуне, вросшем в желтый песок. Девушка была в одном купальнике. 'Интересно, - мелькнула у Олега ленивая мысль, - когда она успела переодеться?' Они только что спустились к Реке, Олег только успел снять мокрые кроссовки и намочить ладони рук, а Таня... Олег вдруг вспомнил, что, когда они ехали на мотоцикле и он держался за девушку, под футболкой у нее не было ничего, что хотя бы отдаленно было похоже на лифчик или купальник. Под футболкой у нее вообще ничего не было, кроме ее собственного тела - близкого и недоступного одновременно... И в руках она не держала сумочку, в которую можно было положить эти предметы женского туалета. Или они лежали у нее в кармане джинсов?
Олег вдруг понял: он думает совсем не о том! Он же впервые видит Таню без одежды! То есть почти без одежды... Сердце ударило в ребра пожарным набатом, голова закружилась, и Олегу показалось, что он теряет сознание.
Странно, у него было столько женщин, а он чувствует себя так, словно никогда прежде не видел обнаженных женщин. Тем не менее Олегу казалось, что он был застигнут врасплох, когда рассматривал откровенные картинки в журнале 'Плейбой' - как когда-то, лет в четырнадцать, когда его за этим неблаговидным занятием застукал отец. Он ничего не сказал сыну, не стал ругать его - но все равно стыд жег щеки Олега, и он два дня не мог смотреть отцу в глаза...
Олег поспешно отвел взгляд от полуобнаженной Тани, стал смотреть на темную речную волну, по которой серебрилась лунная дорожка. Однако наваждение никуда не исчезло - он по-прежнему видел невысокие холмики Таниной груди, спрятанные за матерчатые полушария купальника. Они были совсем рядом - протяни руку, и исполнится твоя заветная мечта...
- Искупаемся, - глухо выдавил из себя Олег. - А что потом?
- Потом? - донесся до него голос девушки. Олег не видел ее лица, но откуда-то знал, что Таня насупилась, нахмурив черные брови и поджав тонкие губы. - Извини, я еще не готова...
Она замолчала. Спрыгнула с камня... И тут до Олега дошло, что Таня совсем не собиралась ни соблазнять, ни испытывать его. Ее клятва, данная Богу, оставалась в силе и здесь, в сказочном мире, и она надела купальник, полностью открывающий взору ее стройную фигурку, только для того, чтобы искупаться. Ни для чего больше... А он, Олег, подспудно надеялся, что она...
Повинуясь какому-то неосознанному порыву, он вскочил на ноги, повернулся к девушке. И замер, не в силах оторвать от нее взгляда. Таня была как никогда очаровательна и мила. Белый купальник чуть оттенял ее бархатистую кожу, озаренную желтым светом луны, и она казалась более смуглой, чем была на самом деле. Олегу на миг показалось, что он видит перед собой не реальную земную девушку, а маленького небесного ангелочка, сошедшего с облаков.
Он поднял лаза к небу. Стемнело уже достаточно, и небо было сплошь усеяно мерцающим звездным ковром. Здесь, вдали от города, звезды горели ярче и были видны отчетливее. И их было так много, что Олег чуть не растерялся, - никогда прежде он не видел такого огненного великолепия...
