разговаривают на языке тамми, только ещё более исковерканном.
— Как долго они пробудут здесь? — спросила она.
— Они часто останавливаются у нас в пещере, потому что мы им нравимся, — сказал один из тамми, поглаживая её плечо.
— Они что, приходили к вам и раньше?
Круглые лица расплылись в улыбках.
— Они приходили к нам и раньше, и ещё придут, потому что они любят симпатичных тамми. Ты и охотник Грэн, вы не любите тамми, поэтому вы выгнали нас на Большой Склон. А меховые скоро возьмут нас с собой искать зелёное дерево тамми. Да-да, меховые возьмут нас!
— Вы уходите от нас с Грэном?
— Мы уйдём и оставим вас одних жить на холодком и тёмном Большом Склоне, где все время — ночь. Боги заберут нас туда, где растут зелёные деревья тамми и где нет гор.
В атмосфере духоты и зловония Ларэн стал капризничать, и Яттмур в замешательстве попросила тамми повторить все сказанное. Что они и сделали с огромным удовольствием. И теперь ей все стало ясно.
Уже довольно долго Грэн не мог скрыть свою ненависть к тамми. Это опасные пришельцы предложили тамми взять их с собой с горы и отвести к зелёному дереву, чьими рабами они являлись. Инстинктивно Яттмур почувствовала, что зубастым горцам доверять нельзя, но убедить в этом тамми не представлялось возможным. Она поняла, что скоро на горе останутся только она с ребёнком и Грэн.
Ей вдруг стало ужасно жаль себя, и она заплакала.
Тамми подползли ближе, стараясь утешить её. Они дышали женщине в лицо, гладили её грудь, трогали тело, корчили рожицы Ларэну. Она была не в состоянии противиться.
— Пойдём с нами в зелёный мир, красивая женщина, подальше от этого ненавистного Большого Склона, — с нами, симпатичными парнями. С нами тебе будет хорошо, — бормотали они.
Видя, что Яттмур не реагирует, они стали гладить интимные части её тела. Она не сопротивлялась и, удовлетворив свои примитивные желания, они оставили её в покое. Один из них потом вернулся и принёс немного жареного мяса. Яттмур приступила к еде.
Жуя, она думала: “Грэн убьёт моего ребёнка своим грибком. Поэтому, ради Ларэна, я должна уйти отсюда с тамми”. Приняв такое решение, женщина почувствовала себя лучше и заснула.
Её разбудил плач Ларэна. Успокаивая его, она выглянула наружу. Как всегда, кругом было темно. Дождь прекратился; теперь гремел гром, словно бился между небом и землёй в поисках выхода. Тамми и горцы спали, сбившись в одну большую кучу. Раскаты грома не мешали их сну. У Яттмур болела голова, и она подумала, что больше не сможет заснуть в этом грохоте. Но Ларэн успокоился, и веки её тут же сомкнулись.
На следующий раз её разбудили горцы. Взволнованно лая, они выбегали из пещеры.
Ларэн спал. Поудобнее уложив малыша на кучу сухих листьев, Яттмур вышла посмотреть, что происходит, но тут же замерла, столкнувшись лицом к лицу с меховыми. От дождя, который шёл теперь с удвоенной силой, их головы закрывали шлемы с отверстиями для ушей, глаз и рыл, сделанные из высушенной тыквы. Тыквы были очень большими, и при каждом движении болтались на головах из стороны в сторону, что делало горцев похожими на поломанных кукол. Это, а также то, что тыквы были неумело раскрашены в разные цвета, придавало их обладателям нелепый и отчасти устрашающий вид.
Когда Яттмур попыталась выйти, один из них, подскочив, перегородил ей дорогу.
— Ты возвращайся и спи в пещере, женщина-мать. Сквозь дождь идёт плохое, идёт то, что мы не любим. Поэтому мы кусаем, рвём на части и кусаем. Б-р-р-р, и ты лучше держись подальше от наших зубов.
Она вырвала руку.
— Почему я должна оставаться здесь? Вы боитесь меня? Что происходит?
— Тот, которого несут, придёт и схватит тебя! Б-р-р-р, пусть он схватит тебя!
Горец оттолкнул Яттмур и побежал к товарищам. Все они копались в санях, разбирая луки и стрелы и при этом сильно пререкаясь. Три тамми стояли рядом, вцепившись друг в друга, и показывали на склон.
Общее беспокойство вызвало появление группы, кота-рая сейчас медленно двигалась по направлению к пещере.
Сначала, вглядываясь сквозь завесу дождя, Яттмур подумала, что приближаются двое, потом они разделились и их стало трое, но она так и не могла понять, что же это такое. Но горцы знали.
— Тот, которого несут! Тот, которого несут! Смертоносный Тот, которого несут! — кричали они, приходя при этом в состояние бешенства.
Однако трио, идущее под дождём, имело настолько нелепый вид, что даже Яттмур не чувствовала страха. Горцы, однако, уже выбежали наружу, один или два из них подняли луки и стали целиться.
— Остановитесь! Не стреляйте! Пусть они подойдут! — закричала Яттмур. — Они не причинят нам вреда!
— Тот, которого несут! А ты, женщина, молчи! Тебя это не касается! — огрызнулись горцы. Один из них вскочил и сильно ударил её в плечо головой, покрытой шлемом. В страхе она развернулась и побежала.
Она не могла справиться с горцами, но, может быть, это сделают Грэн с морэлом. Скользя и спотыкаясь, она бежала обратно в свою пещеру, туда, где оставался Грэн. Достигнув входа, не раздумывая ни секунды, вбежала внутрь.
Грэн стоял сразу у входа, прижавшись к стене. Она поняла, что пробежала мимо него только тогда, когда, обернувшись, увидела, что он отделяется от стены.
Взглянув на него, Яттмур в ужасе закричала.
Ставший черным морэл весь покрылся отвратительными прыщами. Он опустился и теперь уже полностью закрывал лицо Грэна. Сверкнув глазами, Грэн бросился на Яттмур.
Она упала на колени — единственное, что ей оставалось, чтобы увернуться от него: настолько сильно поразил её вид мерзкого нароста.
— О, Грэи! — выдохнула она.
Он наклонился и схватил её за волосы. Боль сразу же привела её в чувство. И хотя она дрожала, как лист на ветру, смогла взять себя в руки.
— Грэн, морэл убивает тебя, — прошептала она.
— Где ребёнок? — спросил он глухим и совершенно чужим голосом. В нем появилось какое-то знакомое дребезжание, отчего женщине стало ещё страшнее.
— Что ты сделала с ребёнком, Яттмур?
Осипшим от ужаса голосом она сказала:
— Я не узнаю тебя, Грэн. Что происходит? Я знаю, что я не ненавижу тебя — скажи мне, что происходит, чтобы я могла понять.
— Почему ты не принесла ребёнка?
— Ты больше не Грэн. Теперь ты морэл, не так ли? Ты даже говоришь его голосом.
— Яттмур, мне нужен ребёнок.
С трудом поднявшись на ноги, ведь он по-прежнему держал её за волосы, она сказала, стараясь говорить как можно более ровным голосом.
— Скажи мне, Грэн, зачем тебе Ларэн?
— Ребёнок мой, и он нужен мне. Где ты оставила его?
Она показала в темноту пещеры.
— Не будь идиотом, Грэн. Он лежит за тобой, в конце пещеры, и крепко спит.
Как только он оглянулся, как только Яттмур почувствовала, что он отвлёкся, она рванулась, проскочила у него под рукой и, крича от страха, выбежала из пещеры.
В лицо, возвращая её в реальный мир, ударил дождь. С того места, где она стояла, не было видно странной группы, которую меховые называли “Тот, которого несут”; их закрывал склок, но зато хорошо просматривались сами горцы. Они стояли у своих саней, не шевелясь. Все смотрели на неё, привлечённые её криками.
Она побежала к ним, радуясь возможности, несмотря на их неординарность, быть с ними. И только потом она посмотрела назад,
Грэн преследовал её некоторое расстояние, затем остановился. Постояв какое-то время в
