Как только кончается последняя песня, но до того, как включится свет, я встаю с места. Говорю друзьям, что пора на выход. Вот прямо сейчас. Пихаю их по проходу. Зажигается свет. Я толкаю ближайшего из приятелей. «Бежим. Все вопросы – потом, а сейчас быстро сваливаем».
Они, понятное дело, решили, что это прикол. И мы бежим к выходу. На стоянке у планетария темно. Пока мы сидели внутри, пошел снег.
Снежинки похожи на пушистые комочки. Мы бежим сквозь снегопад. Сквозь ночной Вашингтон-парк. Мимо зоопарка и больших домов в переливах рождественских огней. Каждое пятнышко света – как размытый мазок. Как хвост кометы. Мы бежим сквозь сад роз. Внизу раскинулся город. Мои друзья смеются. Их пальцы и лица воняют химическим растворителем. Они бегут сквозь снегопад. Они уверены, что это такой прикол.
В поисках приключений
Все нижеследующее – это почти как реальный кислотный трип минус повторные галлюцинации. Испытайте, что это такое: войти в чей-то мир и прожить там пару часов. Эти четырнадцать портлендских мест – самое лучшее доказательство, что мы все живем в разных реальностях.
На табличке на входе написано: НЕ НАСТУПИТЕ НА ЯДОВИТЫЙ ПЛЮШ. И НЕ КОРМИТЕ БЫКА,– и это не шутка. Иначе датский дог Молли перегрызет вам глотку.
Это всемирно известный Самоочищающийся Дом, спроектированный и построенный изобретательницей Франсис Гейб, художницей, выдумщицей и великой рассказчицей. Стены сложены из бетонных блоков, опрокинутых набок, так что отверстия в плитах образуют маленькие окошки. Окошки герметично запаяны плексигласом, а внутри стоят всякие милые безделушки, с которых не надо смахивать пыль.
Некоторые открытые блоки заделаны янтарным стеклом, отчего свет в помещении становится золотистым, как сотовый мед. Как будто это не дом, а пчелиный улей.
– Свет должен пронизывать дом насквозь, – говорит Франсис.
Входная дверь – это цельная пластина, отлитая из смолы, с запечатанными внутри полосками древесной коры. Дерево называется сумах, и кора у него красно-лиловая. Франсис была от него без ума и долго пыталась подобрать краску того же оттенка. У нее ничего не вышло, но ей очень хотелось, чтобы в доме присутствовал этот цвет, и в итоге она придумала вот такую инкрустацию в смоле. К ее несказанному огорчению, от смолы кора почернела.
Чтобы сделать уборку в доме, нужно всего лишь нажать на кнопку, чтобы включить вращающиеся разбрызгивающие устройства, вделанные в потолок в каждой комнате. Мыльный раствор поступает прямо в трубы. Нажимаем другую кнопку – и из душа под потолком льется чистая вода, смывающая мыло. По наклонному полу вода стекает в камин со сливом. Потом включается сушка: что-то вроде большого фена с горячим воздухом. Все полки на кухне – открытые, с решетчатым дном, так что вода просто стекает на пол. На кухне устроен мусоропровод с выводом в мусорный бак на улице. Одежда стирается и сушится прямо в шкафу, на вешалках, прикрепленных к подвижной цепи, которая «прокатывает» предназначенные к чистке вещи по всем трем секциям шкафа. Первая секция – что-то вроде стиральной машины; вторая – сушилка; третья – собственно шкаф, где висят чистые вещи.
Выбирая строительные материалы, Франсис остановилась на бетонных блоках, чтобы отвадить термитов, муравьев и грызунов.
– Они все ищут себе жилище и с большим удовольствием поселились бы здесь, у меня.
Но, несмотря на бетонные стены, один бурундук все же повадился угощаться ее бананами.
Все стены в доме увешаны картинами и карандашными зарисовками Франсис, картины залиты водонепроницаемым пластиком, чтобы уберечь их от воды. Полы слегка наклонены: на полдюйма на каждые десять футов. В доме есть только один водопроницаемый предмет – ковер на полу. Перед каждой «помывкой» его надо скатывать и убирать. Дом выдержал два землетрясения, три наводнения и ураган 1962 года, на День Колумба.
На стене в рамке висит государственный патент на изобретение Самоочищающегося Дома.
– Это единственный в своем роде патент, – говорит Франсис. – Это не просто листочек, это целая
Под верхним листом – еще двадцать пять разных патентов на различные устройства, которыми оснащен дом.
Сегодня Франсис надела ярко-красный свитер и красные брюки. Очки в черной оправе. Короткая стрижка, седые кудрявые волосы. Она почти не ходит, только от стула к стулу, а потом – к креслу-коляске, на котором обычно и передвигается по своей студии, от чертежной доски к столу. Сейчас у нее еще около полудюжины разных проектов, над которыми она работает одновременно. Ее собака, датский дог Молли, не отходит от нее ни на шаг.
Франсис Гейб, урожденная Франсис Грейс Арнхольц, родилась в 1915 году и поменяла аж восемнадцать школ, потому что ее отец, подрядчик-строитель, постоянно переезжал с места на место.
– Я родилась необычной девочкой, и в школе мне было нечего делать, – говорит она. – Все было так скучно, так медленно. Помню, в последний день я встала прямо на уроке и сказала училке: «Это вы нам объясняли на
Она добавляет:
– Мне хотелось скорее всему научиться и уже не ходить ни в какую школу!
В шестнадцать лет, в 1931 году, Франсис окончила политехнический колледж. В семнадцать лет вышла замуж за Герберта Гранта Бейтсона.
– Он был ростом шесть футов два дюйма, а я – пять футов два дюйма, и нас постоянно дразнили, – говорит она. – Он был строителем-подрядчиком, а я – начальником собственного мужа.
После развода она поменяла фамилию на Гейб, которую составила из первых букв своего второго имени (Грейс), девичьей фамилии (Арнхольц) и фамилии по мужу (Бейтсон). Она объясняет:
– Я добавила еще «е», чтобы было Gabe, а не Gab1 .
Камин у нее в спальне выложен плиткой, отлитой вручную. На каждой плитке стоит клеймо с инициалами Франсис. Ф.Г.А.Б.
