Йен осторожно поднял голову и посмотрел на нее жадным взглядом. Ответом ему был не менее выразительный, полный нескрываемого желания взгляд.
Заметив, что он все понял, Эсме смущенно отвела глаза, но нежное прикосновение Йена к ее груди заставило ее снова посмотреть на него… И тут ей вдруг стало стыдно за свою наготу.
– Остановись, Йен! – прошептала она. – Прошу тебя…
– Остановиться? Но почему? Можно подумать, я не вижу, что ты сама этого хочешь! К тому же разве я не заслужил свою награду в честном бою?
– Награду? Ты просил всего лишь о поцелуе! – проговорила она, ощущая, как Йен целует ее в оголенное плечо.
– Черт побери, детка, неужели я не заслужил гораздо большей награды за столько недель воздержания, за все эти бессонные ночи, которые проворочался с боку на бок, грезя о тебе?! Можно подумать, я не знаю, что ты сама мечтаешь об этом!
Эсме готова была возразить, сказать, что это вовсе не так, но все ее существо словно кричало ей: «Кого ты, милая, пытаешься обмануть?»
Йен поцеловал ее в живот, щекоча языком пупок, а потом начал развязывать сложный узел, стягивающий брюки. Наконец узел поддался, и вскоре девушка уже лежала перед ним совершенно обнаженной.
Эсме словно застыла, не чувствуя сил даже на то, чтобы пошевелиться. Склонившись над ней, Йен коснулся губами самой интимной части ее тела…
И в этот момент в коридоре раздались шаги.
Йен поднял голову:
– Проклятие! Кого еще там черт принес?
Несмотря на то, что руки Йена упорно не хотели отпускать ее, Эсме начала быстро приводить одежду в порядок; и тут в дверь энергично постучали.
– Кто там? – недовольно откликнулся посол.
– Моя хотела поговорить с вами, – раздался из-за двери голос капитана-сиамца.
Йен молчал, и тогда капитан начал что-то быстро лопотать по-сиамски.
– Он говорит, минут через двадцать мы уже будем в порту, – пояснила Эсме.
Йен нахмурился.
– Хорошо, – бросил он, – скажи, что я сам подойду к нему.
Эсме перевела. Теперь, когда ей предстояло навсегда расстаться с командой парохода, она не боялась обнаружить свое присутствие в каюте Йена – ей было попросту безразлично, что этот человек подумает о ней.
За то короткое время, пока Йен и капитан обменивались репликами, Эсме успела полностью привести свою одежду в порядок и уже начала подниматься с койки, как вдруг Йен остановил ее:
– По-моему, мы еще не закончили…
– А по-моему, – сухо проговорила она, – как раз закончили, ваше сиятельство! Скоро мы будем в порту, и с этого момента наши пути расходятся! – Осторожно, но настойчиво отбросив его руку, Эсме решительно выпрямилась.
В глазах Йена мелькнула обида.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы расстались? – Он дотронулся до ее щеки. – Неужели все, что было между нами, можно так легко зачеркнуть? – Рука Йена погладила ее волосы.
Эсме молчала.
– Не знаю, – проговорила она наконец. – Да, нам будет нелегко забыть друг друга… но мы должны, понимаешь, должны! Иначе это приведет Бог знает к чему, к катастрофе…
– Но напоследок… хотя бы один только раз… Это, я надеюсь, не приведет к катастрофе?
– Не надо, прошу тебя…
– Приему? Ради всего святого, Эсме, почему?
– Потому что… Потому что мы оба – и ты, и я – слишком этого хотим…
Йен понимал, что она имеет виду. Руки его, ласкавшие Эсме, безжизненно повисли.
– Клянусь тебе, – проговорил он, – я не уеду из Сиама, пока ты не станешь моей, Эсме Монтроуз!
– В таком случае, – усмехнулась она, – как бы тебе не пришлось провести здесь всю жизнь!
Быстро повернувшись, Эсме решительно вышла из каюты.
Глава 15
Ознакомительная лекция длилась второй час, и Йен уже начал скучать. Помощник консула Джозеф Лангленд – вертлявый человечек такого маленького роста, что напоминал гнома, – очевидно, задался целью не упустить ни одной подробности, посвящая лорда Уинтропа в текущую политическую ситуацию в Чингмэе. Впрочем, из его речи Йен узнал мало нового – с тех пор как он покинул Бангкок, в отношениях между французами и сиамцами практически ничего не изменилось: французы по-прежнему время от времени производили вылазки на территорию Сиама, пытаясь спровоцировать сиамцев на объявление войны; англичане же всеми силами пытались убедить последних, что сие им вовсе ни к чему.
– Принц Матайя очень озабочен французским присутствием в Сиаме, – тараторил Лангленд. – На
