сомневаться. Давай вернемся в кибитку.
Марианна не желала слушать тетку. Вид любимого дома снова пробудил чувство горькой обиды на нее.
– Ты права. Мне вообще не следует здесь находиться, – сказала Марианна с упреком в голосе. – Мне не следовало уезжать из Лондона. Тогда я была бы рядом с отцом, и, может быть, эти люди не убили бы его.
– Уверяю тебя, солдаты не пустили бы тебя в его камеру. Они бы тут же арестовали тебя. Этого ты хотела? Чтобы тебя пытали? Они заставили бы тебя сознаться в преступлении, которого ты не совершала.
Марианна мысленно признавала правоту слов тетки, но все же не могла смириться с тем, каким способом Тамара спасла ее, лишив при этом свободы выбора.
Тамара вздохнула:
– Я понимаю твои чувства, но не могу позволить тебе поддаваться им. Как и все молодые, ты бы смело рисковала жизнью, борясь с бурей. Это пустая затея.
Марианна гордо выпрямилась. Она любила тетку, но часто раздражалась из-за того, что Тамара, будучи всего лишь на двенадцать лет старше Марианны, упорно обращается с ней как с ребенком.
– Возможно, это не было бы так бесполезно, – с обидой в голосе проговорила Марианна. – Отец пользовался большим уважением. Даже король сказал, что у него потрясающий талант. Я могла бы убедить их.
Тамара невольно рассмеялась:
– Эти времена святых и дураков, Мина. А ты ни то ни другое. У тебя есть мозги. Тебя никто не стал бы слушать.
– Я бы предпочла убедиться в этом сама.
Тамара виновато отвела взгляд.
Марианна, заметив ее выражение лица, устыдилась своих слов и, взяв тетку за руку, поднесла ее к губам и поцеловала.
– Я знаю, ты поступила так, как считала нужным. Тогда это был единственно возможный выход.
Однако сначала Марианна никак не хотела этого понять. Когда она проснулась и узнала, что цыгане уже находятся на расстоянии дня пути от Лондона, она пришла в ярость. И хуже того, никакие ее слова не изменили решения тетки.
Пока они не добрались до Колчестера. Там они были вынуждены остановиться на пару дней, и там услышали страшную новость о смерти отца Марианны. Спустя несколько дней Марианна пришла в себя от горя и решила остаться в Англии, чтобы найти убийц своего отца и восстановить его доброе имя.
Так она оказалась в Лидгейте. Марианна знала, что найдет здесь убежище и горожане не выдадут ее солдатам. У нее будет время обдумать свои намерения.
Тамара не одобрила решения Марианны расстаться с цыганами и вернуться в Лидгейт. Она спорила с ней до хрипоты, но в конце концов сдалась. Марианна была непоколебима в своем решении. Цыгане проводили их до Лидгейта, затем отправились во Францию без них.
Тамара ворчала всю дорогу. Очутившись в Лидгейте, женщины без труда нашли место, где поселиться. Марианна быстро привыкла ночевать в тесном деревянном фургоне и проводить дни, гуляя по лесу, собирая топливо. Иногда она отправлялась в город за провизией.
Чтобы содержать себя и тетю, Марианна стала заниматься лечением горожан. Она ухаживала за больными и принимала роды.
Тамара не оставляла надежды уговорить племянницу уехать.
– Еще не поздно передумать, – глядя в лицо племянницы, шептала она. – Мы можем встретиться с цыганами через несколько дней во Франции.
Марианна отрицательно покачала головой:
– Я не могу. Карты розданы, и я должна сыграть партию.
– Надо было заставить тебя поехать вместе с нами во Францию, – проворчала Тамара.
– Ты не смогла бы все время одурманивать меня, – возразила ей Марианна и, глядя на мрачное выражение лица тетки, добавила с легкой усмешкой: – Кроме того, не было необходимости тебе оставаться. Могла бы присоединиться к цыганам.
Тамара возмущенно фыркнула:
– И бросить свою племянницу на съедение волкам! Не думай, что избавишься от меня сейчас, детка. Я еще побуду здесь. Кто-то же должен удерживать тебя от безрассудных поступков.
Марианна улыбнулась и обняла тетку. Странно, но спокойная решимость, придававшая этой женщине стальную силу, подействовала на Марианну успокаивающе.
– Ты права. Без тебя я бы здесь пропала.
– Так бы и случилось, могу поклясться. И ты не забывай об этом!
Тамара кивнула в сторону уединенной части леса, где они жили в кибитке, и Марианна послушно последовала за теткой.
Неожиданно странное зрелище привлекло ее внимание.
На вершине холма, возвышавшегося перед Фолкем-Хаусом, появилась тяжелогруженая телега. Марианна молча наблюдала за ней, ожидая, что она повернет в сторону Лидгейта.
Однако телега стала спускаться по узкой извилистой дороге, ведущей к Фолкем-Хаусу.
– Смотри! – воскликнула Марианна, обращаясь к тетке. Еще одна телега перевалила через вершину холма, за ней другая. – Кто это может быть?
На лице Тамары отразился ужас, когда она увидела незнакомцев, спускавшихся с холма.
– Быстрее! Надо бежать!
Она схватила Марианну за руку, но та не слушалась ее:
– Нет! Не сейчас. Я хочу узнать, кто сюда едет!
– Это, конечно, люди короля, и мы пропали, – в страхе бормотала Тамара. – Они явились объявить права короля на этот дом.
Марианна помрачнела, увидев на вершине холма еще одну телегу.
– Как мог его величество так поступить? Фолкем-Хаус принадлежит мне!
– Ты забыла, что все думают, что ты умерла. Некому из семьи наследовать его, и я боюсь, что ты потеряла его. Король, конечно, конфисковал дом и затем кому-то его продал.
Марианна похолодела.
– Должно быть, этот человек купил его, – прошептала она, когда на фоне заходящего солнца возник силуэт всадника.
На его лицо падала тень широкополой шляпы. Серый плащ был откинут за спину, открывая широкие плечи. Вот он проехал вдоль обоза, раздавая команды людям. Его крепкие мускулистые ноги были обтянуты черными бриджами.
– Наглец! – негромко воскликнула Марианна. – Как он смеет въезжать в мой дом, как будто он всегда принадлежал ему?!
Одна из телег начала объезжать сад, направляясь к задней стене дома. Через минуту она окажется позади них и отрежет путь к отступлению.
– Вот чего ты добилась! Нам надо было ускользнуть, пока это было возможно, – прошипела Тамара.
Неожиданно незнакомец пустил коня галопом и подъехал к этой телеге. Возница остановился в нескольких футах от края сада.
– Что случилось с псарней? – резко выкрикнул незнакомец, указывая рукой на сад.
Марианна ахнула, и Тамара рукой зажала ей рот.
Псарня.
Марианна припомнила обветшалое серое строение, предназначенное для охотничьих собак, стоявшее на месте этого сада, когда ее родители купили Фолкем-Хаус.
– Они снесли псарню, милорд, – ответил возница.
Марианна узнала голос, принадлежавший человеку, который когда-то был у него конюхом.
– Кто снес? Тирл? Этот мерзавец…
– Нет, милорд. Те, что купили у него дом. Уинчилси. Сэр Генри сказал, что ему не нужна псарня, и
