— А откуда тебе известно, как это бывает, когда мужчина… когда он…
— Занимается любовью с девственницей? — Он улыбнулся. — Обычно мужчины часто рассказывают друг другу о таких вещах. Жаль, что у женщин это не принято.
— Да, это точно, — рассеянно согласилась она, а в ее голове уже зрели подозрения о богатом опыте мужа в любовных делах. Вот, например, он слишком быстро ее раздел, словно ему давно было известно, как там у женщин все застегивается… и расстегивается. Эта мысль заставила ее нахмуриться. — Скажи, я единственная женщина, с которой ты… занимался этим?
Улыбка мгновенно исчезла с его лица, и он вздохнул:
— Ты единственная девственница, с которой я занимался любовью.
К своему удивлению, она поняла, что ужасно ревнует его, но постаралась не подать виду.
— Значит, ты занимался любовью с другими женщинами.
— Все это не имеет сейчас никакого значения, уверяю тебя.
— А что же тогда имеет значение для тебя?
— Джулиана, ни одна из них даже не стоит того, чтобы говорить о ней…
Но ревность вспыхнула в ней с новой силой.
— Из них? Так, значит, у тебя была не одна, а несколько женщин? — Она представила, как он их ласкает, целует, доводит до экстаза своими умелыми пальцами. Мама говорила ей, что такое возможно только между мужем и женой. Так, значит, все это тоже было ложью?
Он не ответил, а молча встал и направился к умывальнику. Смочив два полотенца в тазике с водой, одним он стер следы крови с себя, а другое принес жене. Опустившись рядом с ней на кровать, Рис принялся вытирать остатки крови, оставшиеся на ее коже.
— Так ты не ответишь мне? — шепотом спросила Джулиана.
Желваки заиграли на его скулах. Он закончил оттирать кровь и, отшвырнув грязное полотенце в сторону, с отчаянием посмотрел на Джулиану.
— Ты уверена, что хочешь услышать о женщинах, с которыми я спал до тебя? — Джулиана решительно кивнула, и он со вздохом сказал: — Ну что ж, была миссис Эйбернети, молоденькая жена одного из моих опекунов. Она пригласила меня на чай, когда ее супруг был в отлучке. Потом была молочница из Ллинвидда…
— Хватит. — Джулиана с негодованием махнула рукой.
— Пойми же, дорогая, — он склонился к ней, — у меня было не много женщин. К тому же это были совсем другие женщины: зрелые, опытные, которым просто хотелось переспать с молодым симпатичным парнем. Для них, как и для меня, это был лишь эпизод. — Рис поцеловал ее и проникновенно взглянул ей в глаза. — Но ни одна из них не достойна даже целовать тебе туфельки, слышишь? Ни одна.
Его влюбленные глаза излучали тепло, но Джулиана все еще не могла успокоиться.
— И были среди них… замужние?
— Были, — со вздохом ответил он.
— Но, Рис, я думала, что замужним дамам не должно… так вести себя с посторонними мужчинами.
Лишь на короткое мгновение циничная улыбка тронула его губы, но тут же исчезла.
— Ты правильно думаешь. Но, видишь ли, занятие любовью приносит столько приятных минут. Иногда занимаешься этим ради собственного удовольствия, а не потому, что испытываешь сильные чувства к тому, с кем ложишься в постель. Если же муж или жена не приносят удовлетворения, то можно иногда и не подчиняться общепринятым условностям.
От тревоги у нее перехватило дыхание.
— А тебе я принесла удовольствие? — спросила Джулиана, боясь услышать отрицательный ответ.
— О да! Ты мне доставила огромное удовольствие, — весело улыбнулся Рис.
Вздох облегчения сорвался с ее губ.
— Значит, ты все-таки подчинишься теперь общепринятым условностям? — Джулиане казалось, что она никогда не переживет, если он будет любить другую женщину после того, как занимался любовью с ней, Джулианой.
Воган ошарашенно посмотрел на жену.
— Разумеется, любимая. Все это… не больше чем баловство. Мужчины — легкомысленный народ. Твои братья тоже, наверно, не брезгуют этим. — Он погладил ее по волосам и, внезапно став серьезным, произнес: — Но тем, кто любит друг друга… больше никто не нужен. Любовь моя к тебе сильна. И не найти мне нужные слова, чтобы сказать тебе, как крепка она.
«Господи, в его устах простые слова звучат как песнь любви!» — подумала она. Разве после этого можно еще злиться на Риса, если в его признании и во взгляде столько любви и обожания? Что ж, она простит ему всех тех женщин, что были до нее, ведь теперь он принадлежит только ей одной.
Заметив улыбку на ее губах, он с облегчением вздохнул.
— Ну что, все в порядке?
— В порядке, — кивнула она. И после недолгого размышления добавила: — Я тоже стану подчиняться общепринятым условностям. Обещаю тебе.
Он удивленно вскинул брови.
— Лучше уж подчинись. А то, знаешь, за плохое поведение некоторые мужья могут и поколотить своих жен.
— Да? — опешила Джулиана. — А ты не будешь бить меня, Рис?
Воган склонился к ней и хриплым от желания голосом прошептал:
— Никогда! Я собираюсь любить тебя всю жизнь. — Он нежно раздвинул ей ноги коленом и коснулся губами ее обнаженной груди, заставив Джулиану содрогнуться от подступающего желания. — И начну это делать прямо сейчас, дорогая.
И потом он еще долго доказывал ей делом силу своей любви.
6
Дарси в нетерпении мерил шагами гостиную. Несмотря на поздний час, он вовсе не собирался отходить ко сну. На кушетке мирно дремал Оувертон. Дарси взглянул на часы: стрелки показывали три часа ночи. Черт бы их побрал, сколько же можно возиться? Вербовщики должны были уже давно схватить Моргана Пеннанта, но долгожданной записки Дарси так и не получил.
В дверь тихо постучали.
— Войдите, — рявкнул он.
На пороге со смущенным видом появился лакей.
— Что там? Записка? — нетерпеливо воскликнул Дарси.
— Не совсем, милорд. Там внизу вас дожидается мальчишка. Он сказал, что хочет говорить только с вами.
— Мальчишка?
— Да, но он отказался говорить, кто его послал, и настаивает на том, чтоб увидеть вас.
Дарси нахмурился. В кабачке Моргана должен был подкараулить наряд вербовщиков и задержать до отхода военного судна. Должно быть, они решили, осторожности ради, спросить у него совета касательно дальнейших действий. Дарси махнул рукой на дверь.
— Приведи мальчишку.
Когда лакей привел посетителя, Дарси с удивлением обнаружил, что юноша, посланный к нему, одет слишком уж опрятно. Вряд ли он мог быть послан хозяином такого захудалого и злачного местечка, как таверна «Бык и Луковица». Неужели тамошним слугам выдают столь приличное платье?
Жестом Дарси велел слуге выйти. Едва дверь за ним закрылась, виконт с нетерпением посмотрел на мальчишку:
— У тебя есть для меня новости?
— Я служу в «Белом дубе». Мой хозяин велел передать, что недавно там остановилась на постой ваша сестрица с каким-то мужчиной, которого она называет своим мужем.
Дарси ошарашенно уставился на юношу. Что? «Белый дуб»… Джулиана…
— Что ты, дьявол тебя возьми, такое плетешь?
