— Тогда почему же он тут же подарил его вам? Где это видано, чтобы отец вручил дочери приданое до свадьбы, да еще тогда, когда вся семья находится в стесненных материальных обстоятельствах? Думаю, он хотел таким образом защитить Ллинвидд от тех, кому захочется вернуть его обратно.
— Нет, совсем не поэтому, — спокойно ответила Джулиана, но не стала продолжать. Не было смысла объяснять Летиции, по каким причинам отец подарил ей Ллинвидд до свадьбы. Просто отец хотел защитить Джулиану; он знал, что алчный Дарси совершенно помешался на мысли о быстром приумножении своего состояния. Отец не мог допустить, чтобы, случись с ним что-нибудь, сын присвоил себе Ллинвидд, не посчитавшись с тем, что имение являлось частью приданого сестры. Вот почему он и пошел на этот шаг — юридически закрепил Ллинвидд за Джулианой.
Но тем самым он окончательно лишил Вогана-младшего его части наследства.
— Отец не сделал ничего дурного, — сказала Джулиана, хотя сама теперь мало верила в то, что говорила. — Поверь, мне ужасно жалко, что сын сквайра потерял свои земли.
— А в придачу и своего отца, — жестко отрезала Летиция, не глядя на хозяйку.
Потерял своего отца. Об этом она уже слышала. Поговаривали, что старик наложил на себя руки после того ужасного проигрыша. Чувство вины зашевелилось в душе Джулианы. В конце концов, на этот неблаговидный поступок отец пошел именно затем, чтобы обеспечить ее, свою дочь. У Джулианы не было с отцом настоящей душевной близости. И дело даже не в том, что она не любила своего отца. Любила. Но уж слишком разными они были: отец всегда считался лишь с самим собой и упрямо верил, что сможет создать свою маленькую Англию в самом сердце Уэльса.
И еще он ненавидел валлийцев. Джулиана помнила, как в ее раннем детстве семейство Сент-Албансов владело тремя поместьями, проводя большую часть года лишь в одном из них, девонширском. Со временем неудачи, преследовавшие отца в финансовых делах, вынудили его продать два английских имения и оставить себе лишь Нортклифф-Холл в Уэльсе, единственное, которое еще можно было поддерживать в приличном состоянии и в котором еще мог обитать привыкший к роскоши отец.
Но Джулиане только по сердцу пришлась такая перемена в их жизни. Она искренне любила Кармартен, его холмы, поросшие диким кустарником, старый дуб Мерлина, живописные руины замка на берегу бурной речушки Тауи… Едва Сент-Албансы устроились в Нортклифф-Холле, ставшем отныне их постоянной резиденцией, Джулиана с жаром набросилась на изучение валлийского языка и истории — словом, всего, что было связано с обычаями этого края. Однако она старалась держать свою страсть в секрете от отца. И уж тем более от своих братьев. Джулиана вспомнила массивный комод из резного дуба, стоявший в ее спальне, в котором обычно под кипой тонкого вышитого белья она прятала свои книги. Никогда в жизни у нее не было ничего общего со своей семьей. Никогда!
Вот и теперь отец постарался сделать из нее соучастницу своей постыдной сделки, которую ему с ловкостью удалось провернуть пару месяцев назад. Тогда-то в «честной игре» он отнял у Вогана и отдал ей в приданое Ллинвидд. Есть ли у нее сейчас хоть какая-нибудь возможность исправить содеянную им несправедливость и унять жгучее чувство вины, не дававшее ей покоя?
Именно поэтому она последовала за Летицией сюда, надеясь своими глазами взглянуть на Вогана- младшего и найти в нем не меньшего шалопая, чем его отец, и покончить наконец с этим невыносимым чувством вины и жалости. Будь он крикун и повеса, ей стало бы легче. Но Рис Воган оказался совершенно другим. Даже наоборот, слишком уж серьезным для своего возраста.
И очень симпатичным. Он был высок ростом и строен, этот Рис Воган. Его внешность сразу же очаровала Джулиану: широкий волевой лоб, решительно сжатый чувственный рот и четко очерченный подбородок, говорящий о непреклонном характере. Хоть на вид ему было не намного больше, чем самой Джулиане — года двадцать два или около того, — он уже избавился от той нескладности, которая свойственна многим молодым людям его возраста. Не было в его поведении и суетливости или же излишней неуверенности в себе. Рис Воган не потирал нервно рук и не переминался с ноги на ногу, а просто непринужденно стоял, чуждый всему и прекрасный в своем спокойствии.
Поначалу его вид даже смутил Джулиану. С одной стороны, его величественное спокойствие и уверенная повадка выказывали в нем благородное происхождение. Он был столь же горделив и уверен в себе, как и ее братья. Его скромный костюм казался не слишком уж экстравагантным, но в то же время отличался определенной изысканностью от платья тех, кто собрался его послушать.
И к тому же он не носил парика. Будь на месте Вогана другой, подобная вольность показалась бы верхом неприличия для человека его положения! Рис же просто стягивал свои гладкие, черные как смоль волосы шнурком сзади, словно простой валлиец-труженик.
А его глаза! Вот в них не было и капли спокойствия. Бешеная страсть и пламя горели в его голубых глазах, неистовых, словно штормовая морская пучина.
Неожиданно, словно почувствовав, что его пристально разглядывают, Воган посмотрел на Джулиану. У нее перехватило дыхание, но она так и не смогла отвести глаз. Его взгляд пристально изучал ее, и Джулиане стало не по себе от мысли, что Воган способен видеть ее насквозь, и здесь ей не поможет даже ее неумелый маскарадный костюм. Словно это могло спасти ее от разоблачения, она поплотнее завернулась в грубошерстную шаль; но Рис лишь приветливо улыбнулся ей, и у девушки отлегло от сердца.
Однако когда он наконец отвел от нее свой взгляд, Джулиана с облегчением вздохнула. Никто из тех немногих английских вельмож, с которыми ей приходилось знаться, не походил на него. Все они оставались холодными и равнодушными, даже когда изредка улыбались ей. В них не было его внутреннего огня, в то время как от этого человека даже на расстоянии исходила какая-то бешеная, с трудом сдерживаемая энергия, словно поток, готовый прорвать плотину.
Он походил чем-то на короля Артура. Мудрый правитель, смелый воин, Артур был любимым героем Джулианы. И сейчас она представила себе, как силой своего пламенного слова Воган-младший посылает в бой полки верных ему рыцарей на защиту интересов королевства.
«Господи, как можно! — старалась убедить себя Джулиана, против своей воли стараясь не смотреть на Риса. — Как обычно, я все вижу в романтическом свете. Рис Воган — не Артур и, уж конечно, не король».
— Ну вот и он, легок на помине, — пробормотала Летиция, оглядываясь на входную дверь. Джулиана заметила, на кого ей указывает горничная, и торопливо отступила в тень. Пробираясь сквозь плотную толпу слушателей, к ним направлялся Морган Пеннант.
Нынешний ухажер Летиции, печатник, пропахший типографской краской, обладал приятной наружностью и без устали обхаживал свою подружку под самым окном Джулианы. Обычно за миловидной горничной непременно кто-нибудь да волочился, преследуя ее по пятам, словно преданный пес хозяина, но лишь одному Пеннанту удалось добиться ее взаимности. Однако его связи с «Сынами Уэльса» вынудили Летицию скрывать свой роман от хозяев Нортклифф-Холла, известных антипатией ко всему валлийскому. Но от любопытных глаз Джулианы свое знакомство ей утаить не удалось.
Опустившись на лавку подле подружки, Пеннант по-хозяйски положил руку на колено Летиции и с интересом поглядел на ее спутницу. Едва он узнал Джулиану, как улыбка исчезла с его лица.
— Что она здесь забыла? — с нескрываемой язвительностью спросил он у своей подружки. — Это не самое подходящее место для английской девушки, и ты это прекрасно знаешь.
Во взгляде Джулианы мелькнула с трудом сдерживаемая ярость.
— А что я могла поделать? — оправдывалась Летиция. — Она сама пришла сюда. Услышала, как ты пригласил меня, и забрала себе в голову, что тоже должна прийти. Ты ведь знаешь, какая она упрямая. Она просто помешана на всем валлийском, а тут еще ты сказал, что Рис будет рассказывать о возрождении валлийского языка. — Летиция пожала плечами. — Раз Джулиана уже здесь, ведь не отправлять же мне ее домой одну?
— Не нравится мне все это, — недовольно пробурчал Пеннант.
Летиция осторожно дотронулась до его руки:
— Можешь не волноваться, она никому ничего не скажет.
— Я надеюсь, — вздохнул Пеннант и покосился на Джулиану, сидевшую с самым невинным видом. — Дьявол ее забери, теперь уже ничего не поделаешь. Сейчас меня больше заботит ее безопасность. — Он замолчал и кивнул в сторону лекторской кафедры. — Ты должна сказать Рису, кто она.
— Ни за что, — решительно отрезала Летиция.
Джулиана проследила за взглядом Пеннанта и поняла, что тот смотрит на Риса Вогана, тихо
