между ними? — Я очень люблю тебя. Я полюбил тебя в тот день, когда впервые встретил на том собрании. И никогда не переставал любить тебя все эти годы ни на море, ни в Америке. — Джулиана молчала, и он тяжело вздохнул: — Именно поэтому такой убийственной казалась мне мысль о твоем предательстве. И потом увидеть тебя с этим чертовым английским лордом… — Он застонал.
— Рис, клянусь, он для меня ничего не значит. — Ее голос сорвался. — Абсолютно ничего. Я люблю тебя.
Он схватил ее руку и поцеловал в ладошку.
— Так докажи мне это. — И резким движением он притянул ее к себе. — Докажи мне. Давай любить друг друга прямо сейчас.
— Но, Рис…
Он не дал ей закончить, приникнув к ее губам, овладев ими, побуждая ее откликнуться на вызов. Сначала она сопротивлялась, но его горячий язык разомкнул ее уста, словно цветочный бутон, и Джулиана тихо застонала. Рис завладел ее ртом, как желал бы завладеть и ее сердцем, полностью, без остатка, чтобы не было ни единого уголка, который бы не принадлежал ему. Но Джулиана вырвалась из его рук.
— Рис, это ничего не решит… мы должны поговорить…
Воган дотронулся до ее губ. Его терзало дикое желание заставить ее забыть обо всем и вся, кроме него.
— Ты нужна мне. Разрази меня гром, нужна, и я люблю тебя… больше воздуха… больше жизни. Я должен узнать, насколько я нужен тебе. Я должен знать, что ты меня любишь.
— Я люблю тебя.
— Тогда давай займемся любовью, — хрипло потребовал он. — Докажи мне, что Девоншир ничего для тебя не значит.
Джулиана заколебалась, ее лицо исказилось от невыразимой муки. Рис положил ее руки себе на талию.
— Прошу тебя, — умоляюще прошептал он. Если сейчас она его отвергнет, он этого не переживет.
Их глаза встретились, затем она перевела взгляд на свои пальцы, лежавшие на поясе его шелкового халата. Казалось, она поняла — и приняла, — чего он от нее хотел, и стала развязывать узел.
Он не говорил ничего и не шевелился, пока она снимала с него халат. Видимо, она пришла к какому-то решению, и ее движения стали увереннее. Не говоря ни слова, она сбросила с себя пеньюар, который с легким шелестом соскользнул к ее ногам. Когда она освободилась от сорочки, Рис затаил дыхание, упиваясь открывшимся зрелищем — прекрасными скульптурными формами, женственными линиями и изгибами, нежной соблазнительной кожей.
Чувственно улыбаясь, она положила его руки себе на талию, поднялась на цыпочки и прильнула к нему в поцелуе. Воган задрожал от непереносимого наслаждения, от близости ее тела.
Ее твердые, словно маленькие камешки, соски прижались к его обнаженной груди, и он изо всех сил притянул ее к себе, раскрывая свои губы в ответном поцелуе. Его плоть налилась желанием, вздымаясь под тонкой тканью кальсон. Он с трудом сдерживал себя, боясь излить семя еще до того, как войдет в нее.
И, когда она нерешительно, словно пробуя, продвинула язык между его губ, ему показалось, что он сейчас лишится рассудка. Она делала все точно так, как он хотел, но он и представить себе не мог, как бурно будет реагировать его тело на эти ласки. Джулиана пробежала своим маленьким язычком по чувствительной коже его десен, а затем сладко, вкрадчиво и дразняще принялась играть с его языком.
Рис с жадностью овладел ее ртом, пронзая ее языком все глубже и глубже, в опьянении вдыхая нежный фруктовый аромат ее дыхания. Но он еще не успел насытиться, как она уже оторвалась от него и стала ласкать губами его шею, плечи, постепенно спускаясь к груди.
— Черт побери! — пробормотал он, когда Джулиана прикусила его сосок и провела язычком вниз по его груди, заросшей жесткими завитками волос. Едва она достигла впадинки пупка, Вогана пронзило такое острое наслаждение, что он запустил пальцы в ее густые волосы и прижал к себе ее голову, словно хотел остановить мгновение.
Но она еще не закончила. Ее пальцы стали быстро и ловко расстегивать пуговицы на его кальсонах. И когда они упали к его ногам, на свободу вырвался его пылающий, налитой силой член. Джулиана опустилась на колени, и сквозь туман возбуждения он вдруг осознал, что она собирается делать.
— Нет… — заплетающимся языком предупредил он. Ночное небо за окном внезапно рассекла молния, мгновенной вспышкой осветившая комнату. И когда Джулиана своим горячим язычком дотронулась до самого кончика его плоти и облизала натянутую чувствительную кожу, Рис вскрикнул так, будто его самого поразила молния. Подавив проклятие, он осторожно отстранился. — Нет… нет, это слишком… — Одним движением он сбросил кальсоны и, сгорая от нетерпения, притянул к себе Джулиану.
— Ох, какая же ты соблазнительница! — бормотал он, покрывая поцелуями ее щеки… влажные спутанные волосы… безупречный гладкий лоб.
— Просто я делала то, о чем ты просил. — Она, изгибаясь, прижималась к его готовому взорваться члену.
— Я просил заняться со мной любовью, а не сводить с ума. — В бешеном порыве он впился в ее грудь поцелуем, глубоко всасывая ее нежную плоть.
Она с трудом оттолкнула его, обошла вокруг и встала за его спиной. Он чувствовал ее дыхание, ее руки, скользившие вниз по его напряженным мышцам. Внезапно она обхватила руками его бедра, возбужденно поглаживая и сжимая их.
Воган откинул голову назад и закрыл глаза.
— О, черт! — хрипло прошептал он, когда Джулиана обхватила его за плечи и плотно вжалась в него сзади. Он кожей чувствовал влажные, мягкие завитки ее волос внизу живота, прильнувшего к его бедрам. Это показалось ему очень возбуждающим. Но, когда она еще теснее прижалась к нему и ее пальцы скользнули к орудию страсти, изнывавшему от желания оказаться внутри нее, Рис широко раскрыл глаза.
— Так ты наказываешь меня за всю мою к тебе несправедливость? — прохрипел он. — Намеренно мучишь меня?
Джулиана замерла.
— Ты действительно думаешь, что я могла бы так поступить с тобой, Рис?
— Не знаю.
— Не знаешь? — Ее голос за спиной прозвучал приглушенно. — Конечно же, ты теперь знаешь, что я никогда не причинила бы тебе вреда. Ты сомневаешься в моей любви?
Переведя взгляд выше, он увидел их отражения в большом зеркале, висевшем в простенке рядом с кроватью, — ее руки у него на бедрах, ее голова высовывается из-за его плеч. Схватив Джулиану за руку, он повернулся и заставил ее встать рядом.
— Посмотри туда. — Рис указал глазами на зеркало. Сперва он дотронулся их переплетенными руками до ее молочно-белого плеча, а потом до своего — изрезанного глубокими шрамами. — Ты, вся такая нежная, гладкая и прелестная, как твоя кожа, а я, уродливый, злой и угрюмый. Я все это время мучил тебя, намеренно обижал, хотя ты отвечала на мою злость одной добротой. Черт подери, если я сомневаюсь в твоей любви, то только потому, что не могу поверить в нее. Меня ведь особо не за что любить.
Она повернулась к нему, и в ее глазах он прочел желание.
— Не за что любить? Ты просто слепой дурачок!
Он наблюдал в зеркале, как она гладила руками его плечи, любовно ощупывая его шрамы.
— Я люблю тебя за то, что ты остался в живых, — шептала она, нежно поглаживая следы порок и битв, оставленные на его коже. Потом откинула назад его волосы и потрогала шрам на виске. — За то, что ты наказал моего брата и вышел победителем. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Я люблю тебя за то, что ты сделал для Эвана. — Улыбка исчезла, когда она дотянулась до его лица и взяла его в свои маленькие ладони. — А больше всего за то, что ты отказался от мести и стал по-настоящему моим мужем. За это я всегда буду любить тебя. Разве ты не понимаешь, что я не могу не любить тебя? Всю жизнь, до самого моего последнего вздоха для меня не будет существовать никого, кроме тебя.
Со стоном, в котором смешались и страсть, и раскаяние, и нежность, он подхватил ее на руки и понес к кровати. Осторожно опустил ее и лег сверху.
— Я не стою тебя, но мне все равно. Я люблю тебя и так сильно тебя хочу, что, кажется, просто
