Ее сердце зашлось от страха, точно ей предстояло войти в клетку со львом.
Прислонившись к одной из греческих колонн, обрамлявших ту часть павильона, где были накрыты столы, Роман Деверо размышлял над безумием, которое заставило его сопровождать своего юного друга в Воксхолл. По правде говоря, он понимал, что существует причина, заставившая его отказаться от участия в карточной игре в пользу этого глупейшего сборища. Он беспокоился, как бы Питер не потерялся в этой толпе.
Но оказывается, ему не следовало особенно волноваться за юношу. Шумные, подвыпившие юнцы, которых Питер называл друзьями, собрались за столом в окружении возбужденной толпы девиц определенного поведения. Вино лилось рекой, кулинарные изыски поглощались с непомерной жадностью. Питер присоединился к общему веселью и в данный момент засовывал кусочек экзотического фрукта в рот соблазнительной маленькой толстушке. Облизав розовые губки, девица прошептала что-то на ухо юноше, отчего тот покраснел до корней волос.
Похоже, если с ними и произойдет что-то неожиданное, за чем не уследить, так это возможная потеря собственных штанов.
Одна из женщин подошла к Роману и смотрела на него так, как кошка смотрит на миску со сливками.
– Что бы ты хотел попробовать, мой красавец?
– Не сейчас ...
– Ты уверен? – Светлый локон дразнил его руку. – Я с радостью дам тебе все, что ты захочешь.
– Возможно, чуть попозже.
Он выдержал взгляд проститутки, пока она не поняла тщетность своих усилий. Надув губы, девица развернулась на высоких каблуках и присоединилась к группе гостей за столом.
Питер подошел к нему:
– Роман, идем к нам.
– Я не голоден.
– Ну не будь таким занудой. – Питер оглянулся на темноволосую соседку, которая призывно облизнула губы кончиком языка. – Тут столько всяких соблазнов.
Роман медленно покачал головой. Глаза юноши горели вожделением, столь свойственным юности, и здравый смысл улетучивался с той же скоростью, что дым при ветре. В свои тридцать три года он чувствовал себя по сравнению с Питером стариком.
– Позаботься о своем кошельке, Питер. Оставь что-то для будущих наследников.
– Непременно. – Молодой человек улыбнулся и направился назад, к столу и девицам, поджидавшим его.
– И ради этого я отказался от ночи за карточным столом, – буркнул Роман.
Он мог бы вспоминать истории со своими старыми боевыми друзьями по оружию, пропустить стаканчик виски, но вместо этого вынужден изображать опекуна двадцатидвухлетнего молодого человека и его безумных друзей. Но обещание есть обещание, ничего не поделаешь. Надо держать слово.
Разумеется, когда его лучший друг Ричард лежал смертельно раненный на поле битвы, Роман не предполагал, что обещание, данное умирающему другу, а именно опекать его младшего брата Питера, будет включать в себя и наблюдение за юношей на оргиях и пирушках.
Питер был слишком возбужден, находясь в компании своих новоиспеченных друзей – группы фехтовальщиков, устраивавших дуэли друг с другом. Это опасное увлечение усиливало беспокойство Романа. Мало ли глупых занятий, которые могли довести отчаянного молодого человека до беды? Помня о данном Ричарду обещании, он должен твердо знать, что Питер не будет вовлечен в опасную игру.
Именно поэтому он здесь, чтобы быть начеку, если потребуется. Но на деле опасная организация, какой он ее воображал, оказалась не чем иным, как сборищем молодых бездельников, стремящихся поразить один другого своим владением шпагой, ничего больше. Сейчас единственная его забота заключалась в том, чтобы девица, устроившаяся на коленях молодого джентльмена, не обчистила его карманы. Потребовалось еще полчаса, чтобы он понял, что беспокоиться не о чем. Тогда он со спокойной душой присоединил свой стул к игрокам, собравшимся за карточным столом.
Краем глаза он уловил какое-то движение и, оглянувшись, увидел молодую женщину, стоящую посреди прочих гостей у стола. На первый взгляд ему показалось, что она увлечена общим весельем, но, приглядевшись внимательнее, он понял, что это не соответствует истине. Она то отходила от стола, направляясь к двери, то снова возвращалась. Что она здесь делает?
Роман насторожился. Очаровательная особа, ничего не скажешь. И не накрашена, как другие девицы. Ее платье явно из дорогого шелка, хотя глубокое декольте довольно откровенно демонстрирует полную грудь. Он перевел взгляд выше и отметил, что ее вьющиеся от природы медовые локоны окружают ореолом прелестное личико, хотя наполовину оно и скрыто под черной маской. Пожалуй, только ее губы походили на губы куртизанок: полные и чувственные, они словно молили о поцелуе.
Он никогда не видел, чтобы проститутка выглядела так, что ее скорее можно было принять за невинную «дебютантку», совершающую свой первый выход в свет. Любопытство заставило его подойти поближе. Она заметила, что он направился к ней. На мгновение ее глаза расширились, затем она отвернулась и сделала очередной шаг к дверям. Он преградил ей дорогу.
Видя, что он не собирается пропускать ее, она окинула быстрым взглядом его сильную фигуру и недовольно надула губы. Он готов был поспорить, что читает ход ее мыслей.
– Вы могли бы поздороваться, – пробормотал он, – я не сойду с этого места.
На ее лице отразилось явное удивление. Разглядев девушку при тусклом свете китайских фонариков, он смог определить, что ее никак не назовешь красавицей. Чувственна, да. Эротична, да. Впечатляюща? Несомненно. И чертовски привлекательна. Этого было достаточно, чтобы ему захотелось наклониться и поцеловать эти пухлые влекущие тубы.
