— С днем рождения, – вежливо сказал он.
— Он родился в десять утра! – сказала одна.
— Без пяти десять! – подхватила другая.
— А вас как зовут? – машинально спросил К.И.
— Алена! Света! – закричали они.
— Кто есть кто? Которая Алена?
— Беленькая!
— А я – черненькая!
— Вот и познакомились, – Карл Иванович, видно, уже совсем успокоился. – Как праздник будем отмечать?
— А вас как зовут?
— Ах, да. Карл Иванович.
— Мы, Карл Иванович, сейчас будем прыгать с балкона.
— Без пяти десять!
— Без пяти десять.
— Так, – сказал К.И., – ты и ты.
Обе кивнули, а Света еще заорала: «Да здравствует Цой!»
— Просто прыгать? На асфальт?
Опять обе закивали в восторге от самих себя, а Алена (беленькая) запела:
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне-э – удачи!
— Слушайте, девочки, – дослушав куплет и чувствуя себя бесконечно тупым, сказал Карл Иванович, – у меня предложение. Вы сейчас приходите ко мне, я тут один, жены нет, мы открываем бутылку шампанского, даем салют из пистолета и отмечаем день рожденья как положено. Принято?
— Дули, – сказала Алена, которая была постарше. – Мы решили прыгать! Нас теперь не остановишь.
Света молча показала фигу.
— А почему прыгать?
— Витя умер!
— Теперь жить подло!
«Жить и раньше было подло» (это Карл Иванович подумал). И еще он подумал: «Круты, девчонки. Он умер – мы с балкона». И еще он вспомнил: «Когда умер Высоцкий, я ж так с наряда и не отпросился на похороны. А уж смыться – этого у меня и в голове не было». Дальше молчать было неприлично. Он сказал:
— Что у вас на плакатах-то написано? Отсюда не видно.
