Смертельная битва

— Почему ты здесь оказался! — спросил Йон. — Где я сейчас нахожусь!

— Ты попал в чистилище, в пространство между жизнью и смертью, — ответил божественный дух. — Но куда ты попадешь дальше, пока неизвестно. Чтобы определиться, тебе предстоит сделать одно дело.

— Какое дело?

В волчьих глазах Ю мелькнули искры гнева, он оскалился, оголив длинные белые зубы.

— Отнявший твою жизнь человек осквернил мой канал. Не тем, что убил тебя, Йон Парк, а тем, как он это сделал. Он разорвал души твоих жены и сына, и частицы их теперь будут вечно странствовать по моим каналам. Они не успокоятся до тех пор, пока мы не отомстим убийце за твою гибель.

Услышав эти слова, дух Йон Парка — он понял теперь, во что превратился, — почувствовал, как в нем затеплился и стал разгораться былой боевой пыл ниндзя.

— Я хочу, чтобы ты вернулся назад, — сказал Ю. — Я хочу, чтобы ты вернулся и принес мне душу человека, который тебя убил.

— Как же я это сделаю? — спросил Парк. — У меня ведь нет больше тела.

Божественный дух придвинулся к нему ближе.

— Но у тебя остался сын.

— Да, — согласился Йон Парк, — но ведь он… он же художник! У него нет в этом деле ни подготовки, ни опыта!

— Зато он молодой и сильный, он горит желанием за тебя отомстить. Если твой дух вселится в его тело, то сможет мгновенно перемещаться в пространстве. Оружием ему послужат шипы и колючки обитателей моих каналов. С твоей помощью он создаст потрясающую картину… смерти!

— Нет, — возразил Парк. — На долю Цуя и моей жены уже выпало достаточно страданий. Если он ее покинет, у нее никого не останется…

— Ты не прав, — сказал божественный дух, растворяясь в темноте. — Вы оба будете с ней.

Потом Йон Парк ощутил, что его вновь куда-то влечет. Сначала медленно, потом все быстрее его выносило из чистилища обратно в мир живых, в то место, которое было ему хорошо знакомо…

Глава 20

Он наблюдал на ними с верхушки дерева, ожидая подходящего момента, чтобы появиться…

Низкий туман стал стелиться по полю, а Кэно, Шнайдер, Сенни и Соня Блэйд под именем Джилли продолжали следовать за Кун Лао, освещавшим фонариком путь к священной горе Ифукубе.

— Не слишком забегай вперед! — крикнул Кэно. — Понял, что тебе говорят, штурман?

— Слушай, шеф, — сказал Шнайдер, — тебе не кажется, что этот человек заслуживает большего уважения? Я имею в виду, что он священник, и все такое.

— Священник? — хмыкнул Кэно. — Ордена Света, что ли? И что это такое? Религия? — Он подошел поближе к Кун Лао и ткнул его в бок ножом. — Ну-ка, Кун Фу, расскажи мне подробнее, что это такое — Орден Света?

— Ты спрашиваешь, чтобы посмеяться надо мной или потому, что действительно хочешь об этом узнать?

— А тебе-то какая разница? — бросил Кэно. — Говори, не то я позвоню Мориарти и прикажу ему сделать из головы Чина головку швейцарского сыра.

Кун Лао печально вздохнул.

— Сильные мира сего всегда преследуют верующих… и в итоге всегда остаются в проигрыше. Но тебе, Кэно, я расскажу. Орден Света — это вера, зародившаяся около двадцати веков тому назад.

— Это же две тысячи лет! — вырвалось у Шнайдера.

— Ну, спасибо тебе, Эйнштейн, — крикнул ему в ответ Кэно.

Кун Лао продолжал:

— Мы верим в то, что основными источниками света являются знание, любовь и искусство, но есть и многие другие дополнительные его источники, такие, как опыт, жертвенность, благотворительность, труд и самоотречение. Мы учим, что эти источники света помогают душе обрести доброту и святость, необходимые ей для того, чтобы противостоять любым силам зла.

— Ты что, — произнес Кэно, — хочешь сказать, что, если Шнайд приставит тебе пушку к спине, нажмет на курок и пуля пробьет тебе сердце, ты не умрешь?

— Конечно, я умру, — ответил Кун Лао, — но смерть никак не сможет изменить уже прожитую мною жизнь, равно как и то наследие, которое я оставляю живым.

— Но сам-то ты будешь мертвее Авраама Линкольна.

— Это так, — согласился Кун Лао, — но Орден Света не придает отдельной жизни всеобъемлющего значения. Нас больше интересует сам поток жизни, великий парад человеческих душ, составляющих в совокупности одну огромную душу бога Пан Ку. Мы верим в то, что, если все эти души станут добродетельными, возможно, все человечество как единое целое обретет то величие, которое некогда открылось в этом первородном божестве.

— Надо же, — не без доли сарказма произнес Кэно. — Я уже жалею, что задал тебе этот вопрос.

— А мне жаль, что ответ мой до тебя не дошел, — в тон ему ответил Кун Лао.

Кэно немного отстал от священника и дальше пошел рядом со Шнайдером.

— Этот малый меня прямо расстроил.

— Мне кажется, ты сам себя расстроил, — сказал Шнайдер. — Но я ничего такого не знаю. Все, что в этом храме хранится, — он ткнул указательным пальцем себе в голову, — я узнал из фильмов. Если Карлтон Гестон или Виктор Мэйче такого не говорили, значит, и мне это неизвестно.

Кэно только головой покачал и пошел дальше.

— Не верю я, Джилли, во всю эту чушь, — сказал он, поравнявшись с женщиной и Джимом By. — И вообще, мне начинает казаться, что я единственный, кто здесь не свихнулся.

— Если так, то это уже действительно страшно, — сказала она, ускоряя шаг, чтобы не потерять из виду Кун Лао, который вошел в лощину, где стелившийся по земле туман высотой почти в рост человека был гуще, чем раньше. Тяжелые тучи застилали свет почти полной луны.

Ночная тьма и туман, казалось, многократно усиливали треск сухих веток и шорох листвы под ногами.

— Эй, Лао! — крикнул Кэно, когда свет фонарика проводника стал блеклым желтым пятнышком в сгустившемся тумане. — Не забудь: потеряешь нас — не найдешь Чина.

— Я пообещал довести вас до горы, — отозвался Кун Лао, — и сдержу слово… если это будет в моих силах.

— И что твое это должно теперь означать! — спросил Кэно. — Ты сможешь и будешь вести нас вперед, пока я…

Остаток фразы застрял у Кэно в глотке, потому что прямо над ними невероятно широкой, ослепительной полосой сверкнула молния. В мгновение ока туман рассеялся, как легкий дымок, тучи пропали и безоблачное небо засияло звездами. На толстой ветке дерева во весь рост стоял бог грома Рэйден.

— Дальше вы ни шагу не ступите! — прогремел он.

Кэно и все остальные в изумлении взглянули вверх.

— Господи, святые угодники! — оторопело пробормотал Шнайдер, и челюсть его отвисла.

Кэно мгновенно подскочил к своему одуревшему помощнику и вырвал у него из рук карабин. Прицелившись в Рэйдена, он выпусти длинную очередь, но все пули с грохотом взорвались, напоровшись на выпущенную из пальца бога грома молнию.