— Что ты имеешь в виду?
Сандерс колебался. Хотя внешне казалось, что она улыбается, на самом деле Сюзанна всячески старалась обуздать непроизвольное подергивание своего рта. Ее некогда благородное лицо искажала едва скрываемая гримаса. Он сделал рукой неопределенный жест:
— Я подумал о наших пациентах в Форт-Изабель. Для них…
— Это не имеет к ним никакого отношения. Эдвард, ты устал, а мне пора в амбулаторию. Да и хватит морить тебя голодом. — Сюзанна проворно выпрямилась, ее стройная фигура возвышалась теперь над Сандерсом, напудренное лицо смотрело на него сверху вниз с напряженностью, чем-то напоминавшей доктору Вентресса. Затем еще раз по губам скользнула странная улыбка.
— Спокойной ночи, Эдвард. Увидимся за завтраком, тебе есть что нам рассказать.
Сандерс остановил ее у дверей:
— Сюзанна…
— В чем дело, Эдвард? — Она наполовину прикрыла дверь, отсекая свет, падавший ей на лицо из коридора.
Сандерс с неловкостью принялся подбирать слова и по полузабытой привычке потянулся, чтобы обнять ее. Затем, в равной степени и влекомый, и отталкиваемый ее обезображенным лицом, он понял, что должен сначала разобраться в своих собственных побуждениях, и отвернулся.
— Что я могу тебе рассказать, Сюзанна, — пробормотал он. — Ты сама все видела здесь в лесу.
— Не все, Эдвард, — ответила ему Сюзанна. — Когда-нибудь ты должен взять меня туда.
Белый отель
Луизу Пере на следующее утро Сандерс встречал, облачившись в одежду умершего. Ночь он провел в одном из четырех пустовавших коттеджей, отгораживавших небольшой внутренний дворик позади бунгало Клэров. Остальные европейцы из медицинского персонала уже покинули госпиталь, и перед завтраком Сандерс бродил по опустевшим коттеджам, пытаясь как-то подготовиться к предстоящей встрече с Сюзанной. Немногочисленные книги и журналы, оставшиеся на полках, нетронутые консервные банки на кухне казались предметами из какого-то иного, очень далекого мира.
Надетый Сандерсом костюм принадлежал ранее инженеру-бельгийцу с одной из шахт. Этот человек, приходившийся ему, как заключил Сандерс по покрою его брюк и пиджака, в общем-то ровесником, несколько недель назад умер от воспаления легких. В карманах доктор обнаружил раскрошенную кору и несколько высохших листочков. Он призадумался, уж не подцепил ли бельгиец ставшую для него гибельной простуду, собирая в лесу эти, искрившиеся тогда кристаллами, кусочки.
Сюзанна Клэр к завтраку не вышла. Когда Сандерс появился у бунгало Клэров, слуга проводил его в столовую, где Макс Клэр приветствовал его, предупреждающе подняв указательный палец.
— Сюзанна спит, — объяснил он Сандерсу. — У нее, бедняжки, выдалась непростая ночь — множество местных околачивается здесь под открытым небом, надеясь, как я понимаю, снять хороший урожай алмазов. С собой они привели и своих больных — по большей части безнадежных. Ну а ты, Эдвард? Как ты с утра себя чувствуешь?
— Вполне сносно, — сказал Сандерс. — Кстати, спасибо за костюм.
— Твой собственный уже высох, — сказал Макс. — Кто-то из слуг рано утром его выгладил. Ты, может, хочешь переодеться?..
— Этот вполне сгодится. Он к тому же и теплее.
Сандерс пощупал синюю саржу костюма. Темный материал казался в общем-то более подходящим для встречи с Сюзанной, чем его хлопчатобумажный тропический костюм, — подходящая маскировка для этой преисподней, где она спала днем и появлялась только по ночам.
Макс поглощал завтрак с большим аппетитом, обеими руками обрабатывая свой грейпфрут. Со времени их ночной встречи он совершенно расслабился, словно в отсутствие Сюзанны у него наконец-то появился шанс спокойно пообщаться с Сандерсом. В то же время Сандерс догадывался, что накануне его оставили на несколько минут наедине с Сюзанной умышленно, чтобы он мог самостоятельно сообразить, почему супруги Клэр перебрались в Монт-Ройяль.
— Эдвард, ты так ничего и не рассказал мне о своей вчерашней вылазке. Что на самом деле произошло?
Сандерс покосился на него через стол, озадаченный очевидным равнодушием Макса.
— Ты, наверное, видел ничуть не меньше меня, — весь лес остекленел. Кстати, ты хорошо знаешь Торенсена?
— Наша телефонная линия подключена к его конторской. Я несколько раз с ним встречался, да и костюм этот принадлежал одному из его инженеров. Он всегда играет в какие-то свои личные игры.
— А что за женщина живет с ним — Серена Вентресс? Как я понимаю, вокруг них здесь немало сплетен?
— Отнюдь. Ты сказал, ее зовут Вентресс? Наверное, какая-то кокотка, которую он подцепил на танцульках в Либревиле.
— Не совсем. — Сандерс решил больше не распространяться на эту тему. Пока они заканчивали завтрак, он описал Максу свое прибытие в Порт-Матарре и путешествие до Монт-Ройяля, рассказал о посещении исследовательского полигона. Под конец, когда они не спеша прошлись мимо пустых больничных палат, обрамлявших внутренний двор, он заговорил о том, как объясняет эффект Хаббла профессор Татлин, и о своих собственных представлениях касательно его истинной сути.
Макса, однако, все это, похоже, вовсе не интересовало. Он явно считал кристаллизующийся лес капризом природы, который скоро исчерпает себя и не будет впредь мешать ему ухаживать за Сюзанной. В разговоре с Сандерсом он всячески обходил стороной все, что касалось ее. С известной гордостью он показал Сандерсу госпиталь, особо задержавшись на дополнительных палатах и рентгеновской аппаратуре, установленной ими с Сюзанной за время недолгого пребывания здесь.
— Поверь мне, Эдвард, мы поработали на славу, хотя, конечно, заслуга здесь не только наша. Большую часть пациентов поставляют нам горнодобывающие компании, и, следовательно, они же в основном и дали деньги.
Они не спеша шли вдоль ограды, окружавшей госпиталь с востока. Вдалеке, за одноэтажными постройками, был виден раскинувшийся во все стороны лес, мягко, словно покрытый витражами свод, сиявший в лучах утреннего солнца. Хотя дорога, проходящая мимо отеля «Бурбон», по-прежнему была чем- то вроде границы, зараженная зона, похоже, продвинулась еще на несколько миль вниз по течению, захватив лесистые берега реки. В паре сотен футов над джунглями воздух, казалось, непрерывно переливался, словно кристаллизующиеся атомы истаивали на ветру и им на смену из леса поднимались все новые и новые рекруты.
Крики и грохот бамбуковых палок отвлекли внимание Сандерса. Ярдах в пятидесяти от них, по ту сторону ограды, группа госпитальной прислуги вступила под сень леса. Они пытались отогнать поглубже заполонивших — Сандерс разглядел сидящие в тени ветвей силуэты — всю опушку аборигенов. В качестве демонстрации своей силы загонщики свистели в свистки и лупили палками по земле у самых ног аборигенов.
Заглянув под деревья, Сандерс прикинул, что там нашло приют по меньшей мере сотни две пришельцев, сгрудившихся стайками вокруг своих связанных в узлы пожитков и не отрывающих безжизненных взглядов от далекого леса. Все они, похоже, были либо калеками, либо больными — с обезображенными лицами, со скелетоподобными руками и плечами. Некоторые отступили в глубь леса на несколько ярдов, захватив за собой больных, но остальные продолжали сидеть где сидели. Казалось, что они не замечают ни палок, ни свиста. Сандерс догадался, что к госпиталю их влекла не надежда на помощь и участие, нет, они воспринимали его просто как временный щит, прикрывающий их от леса.
— Макс, кто это, черт возьми?.. — Сандерс перешагнул через проволочную ограду. До ближайшей группки было каких-то двадцать ярдов, но на фоне мусора, разбросанного по подлеску, их темные тела оставались почти невидимыми.
— Какое-то нищенствующее племя, — объяснил Макс, выйдя вместе с Сандерсом за ограду. Он кивнул в ответ на приветствие одного из своих подчиненных. — Не беспокойся за них, они постоянно бродят по округе. Поверь, на самом деле они не хотят, чтобы им оказывали помощь.
— Но Макс… — Сандерс зашагал было через поляну. Аборигены, до тех пор глядевшие на него
