Мани предостерегающе поднял лапу:
— Господа! Господа! Безусловно, вы сами понимаете, что ни одна из сторон не заинтересована в ссоре.
— Великаны зимы и древней ночи, — спокойно сказал я, — берут силой и присваивают все, что могут. Сыны Ангр ведут себя точно так же.
— Вы хотите поссориться со мной, — пробормотал Тиази.
— Вовсе нет. — Я улыбнулся. — Тауг напомнил нам о нашей застарелой вражде. Мы можем забыть про нее? До поры до времени?
Тиази начал было говорить, но умолк.
— Тауг считает, что тысячи ангридов возьмут приступом Утгард, перебьют всех и сожгут замок дотла.
Этела дотронулась до моей руки:
— Он же каменный.
— Да. Ничего подобного не случится, разумеется. Ангриды, желающие возвести на престол нового короля, напали на сэра Свона и Тауга, чьи силы состояли из них самих и семерых рабов, в том числе трех женщин и одного ребенка. Насколько я видел, все они сражались как настоящие мужчины. К ним присоединился Шилдстар с несколькими своими сторонниками, и толпа не смогла взять над ними верх. Сотни ангридов против одного рыцаря, оруженосца, нескольких рабов и двенадцати-четырнадцати своих соплеменников. Сэр Гарваон пришел на подмогу с несколькими своими воинами, и сотни великанов, желающих свергнуть короля Гиллинга, не сумели воспрепятствовать сторонникам последнего…
— Числом меньше пятидесяти, — подала голос мать Этелы.
— Верно. Не сумели воспрепятствовать всего-навсего пятидесяти своим врагам прорваться к воротам замка. Королева Идн призвала к миру, и они с готовностью согласились. Любой, кто полагает, что завтра они собираются штурмовать замок, ничего не знает о войне.
— Я никогда не утверждал, что много знаю, — заявил Тауг.
Я кивнул:
— Ты сражался до изнеможения и был ранен. Пойми, за тебя говорили усталость и боль.
— Вы вернулись по просьбе королевы Идн?
Голос Мани прозвучал вкрадчиво:
— Косвенным образом, да. Я повлиял на свою царственную хозяйку, а она на сэра Эйбела.
— Кажется, я понимаю, — кивнул Тауг.
— Тогда нам не обязательно говорить об этом, — сказал я.
Тиази пожал плечами:
— Я не стану пытаться раскрыть ваш секрет. Я легко могу сделать это, когда сочту нужным. Вы сказали нам, чего
— Вы попытаетесь сами взойти на престол?
Он горько улыбнулся:
— А вы бы меня поддержали, предприми я такую попытку?
— Смотря по обстоятельствам.
— Нет. Это опасная должность, а я отнюдь не пользуюсь популярностью.
— Кто-то другой попытается. Кто пользуется популярностью или, по крайней мере, умеет внушать доверие. Возможно, не из числа зачинщиков сегодняшнего нападения.
— Самый первый из них убит, — сказал Тауг.
— Значит, я прав. — Я развел руками. — Кто-то еще. Если нам повезет, мы благополучно дождемся прибытия его милости. Если нет, наша позиция будет слабее. И в первом и во втором случае мы предложим новому правителю дружбу короля Арнтора и нашу и попросим позволения покинуть Йотунленд с миром. Поскольку в таком случае он все приобретает и ничего не теряет, думаю, он согласится.
— А что будет со мной? — спросил Тиази.
— Вы станете служить новому королю столь же преданно и со знанием дела, как служили королю Гиллингу.
— Возможно, он захочет поквитаться со мной.
— Если даже так, он не поквитается, хотя и будет уверен в обратном. Каждый король нуждается в колдуне и в министре, готовом брать на себя ответственность за непопулярные решения. Вы являетесь и первым, и вторым. Он спросит себя, почему бы ему не использовать вас — по крайней мере, поначалу, — и возгордится своим умом.
— А вы вправе гордиться своим умом, сэр Эйбел. Ваши рассуждения звучат весьма убедительно.
— Потому что они верные. Я заслужил право просить вас о милости?
Тиази кивнул:
— Даже не об одной, коли вам угодно.
— Отлично. Я прошу о трех. Во-первых, распределение рабов…
— Вы хотите потребовать несколько для себя? Или для нашей королевы? Вам следует обратиться к сэру Свону.
— Вы уже поделили рабов? — поднял голову Тауг.
— Ты был ранен, — пожал плечами Тиази, — и мы не видели необходимости в твоем присутствии. Я действовал от твоего имени, в твоих интересах.
Тауг начал говорить, но Тиази жестом заставил его замолчать:
— Во-первых, тебе следует знать, что делить пришлось шестерых рабов, поскольку один погиб в схватке. У другого повреждена рука. Сэр Свон выбирал первым, как было условлено.
Тауг молча кивнул.
— Он выбрал здорового мужчину, разумеется. Я, действуя от твоего лица, выбрал другого мужчину. По имени Вил.
Этела тихонько ахнула.
— Сильный раб и опытный работник, насколько я понял. Когда у него заживет рука, он станет ценным приобретением. Затем сэр Свон выбрал одну из женщин — не эту. Я, зная о твоей нежной привязанности к девочке, выбрал ее.
— Я и так принадлежала Таугу! — воскликнула Этела.
Тиази помотал головой:
— Нет, но теперь принадлежишь. Сэр Свон выбрал другую женщину, понятное дело, а мне досталась последняя, твоя мать. Таким образом, ты, твоя мать и кузнец Вил теперь принадлежите оруженосцу Таугу.
— Это хорошо, — сказал Тауг. — Я… вы никогда мне особо не нравились. Я был не прав.
— Ты просто не понимал меня, — сказал Тиази, — как не понимаешь и сейчас. Я выполняю свой долг, как считаю нужным. Ты отдашь одного из своих рабов сэру Эйбелу? Если да, сэр Свон наверняка отдаст одного из своих королеве. Возможно, даже всех. Посмотрим.
— Мне не нужны рабы, — заявил я. — Мне нужна моя награда. Эта женщина. Как ее имя, Тауг?
— Я не знаю. Как зовут твою мать, Этела?
— Линнет. Я говорю «мама», но на самом деле она Линнет.
— Маргаритки и мантикоры, — прошептала странная женщина.
— Она часто это повторяет, — пояснила Этела. — Я сказала Таугу, а он сказал, что маргаритки — такие цветы.
— Символизируют богатство или солнце, — добавил Тиази.
Этела благодарно кивнула.
— Мантикоры — это такие звери размером с Гильфа, — сказал я. — У них головы мужчин или женщин, но львиные клыки и когти. Хвосты, как у скорпионов, только гораздо больше, и с жалом, источающим смертельный яд.
— Почему она повторяет эти слова, Этела? — спросил Тауг.
— Не знаю. А почему вы спрашиваете?
Тиази фыркнул:
— У меня есть вопрос получше. Какова ваша вторая просьба, сэр Эйбел? Я удовлетворю ее, коли
