— В воскресное утро?
— Точно так.
— Попытаетесь превратить это в громкое дело, шериф?
— Убийство первой степени.
Я без труда вспомнил то утро. Пусс, Барни Бейкер, Мик Косин, Мейер, Мэрили, собственно, гораздо больше народу, чем нам требовалось и хотелось видеть на борту, десятки способов оживить их воспоминания об этом дне.
— Еще только один вопрос — и я смогу дать ответ. Считаюсь ли я причастным каким-либо образом или вы хотите сказать, что я был там в то время?
— Там, в то время, и совершили насильственные действия, повлекшие за собой смерть некоего Брэнтли Б. Бэннона.
— Тогда, думаю, я не нуждаюсь в юристе для прояснения положения дел.
Похоже, шериф опешил и раздраженно буркнул:
— Том, куда к чертям подевался этот проклятый Вилли?
— Я здесь, шериф, здесь, — откликнулся худой молодой человек, вошедший с магнитофоном. Он поставил его на край стола, опустился на колени, воткнул в розетку. — Шериф, просто нажмите…
— Знаю, знаю! Возвращайся к работе и закрой дверь. — Когда дверь закрылась, Баргун объявил:
— Мы брали показания с судебным репортером, одновременно записывали, да все не было времени перепечатать. Вы должны это слышать, потому что у нас сейчас новый чертов закон о полной осведомленности, а защита в любом случае получит заверенную копию после перепечатки, и государственный прокурор сказал, все в порядке, я правильно поступаю. Послушаете, потом ответите на вопросы и сделаете заявление, потом мы вас задержим, а дело будет передано на особое заседание Большого жюри присяжных для вынесения обвинения, так что как следует приготовьтесь.
Он нажал на клавишу, откинулся в кресле, закрыл глаза, переплел пальцы. Из магнитофона неслось сильное шипение, но вопросы и ответы были слышны вполне отчетливо.
Я узнал ровный, безжизненный призрачный голосок маленькой девочки еще до того, как она назвала свое имя, — миссис Роджер Денн, Арлин Денн, проживающая с супругом в коттеджах Бэньян, в коттедже номер 12, с десятого декабря; двадцать два года; ведет самостоятельную трудовую деятельность, равно как и ее муж, изготавливая и продавая в сувенирные магазины произведения искусства. До этого времени они жили на борту пришвартованного у лодочной станции Бэннона плавучего дома, который снимали у Бэннона; прожили там восемь месяцев.
' — При каких обстоятельствах вы переехали?
— Ну, пришли и забрали плавучий дом. Явились его хозяева и увели, не знаю куда. Это было… в начале декабря. Точно не помню, какого числа.
— Дальше?
— Мы перенесли свои вещи в два номера мотеля на время, пока что-нибудь не найдем, так как мистер Бэннон сказал, что он, кажется, все потеряет. Поехали смотреть, нашли место в Бэньяне, и десятого переехали. Ездили туда-сюда в фургоне, перевозили вещи».
Слушая сквозь шипение записанный голос, я ее ясно видел — бледную, вялую, сдобную, с грязными светлыми волосами, с открытым ртом, с бессмысленными голубыми глазами.
' — При каких обстоятельствах вы в последний раз были в мотеле Бэннона?
— У нас серебряная проволока пропала. Мы ею пользуемся для изготовления ювелирных изделий. В субботу… это было… шестнадцатого… везде искали, а она просто Исчезла. Мы знали, что там все уже конфисковано, но у нас еще оставался ключ от одного номера — Роджер в последнюю поездку забыл отдать. Я все думала, может быть, вышло так: куча вещей была свалена на кроватях, проволока как-то выскользнула, зацепилась за спинку. Ведь в последний приезд я везде ползала и смотрела, не осталось ли что-нибудь на полу. Роджер твердил, забудь, трудно попасть в опечатанное властями место, может, и замки сменили. А проволока стоит двадцать долларов, в катушке осталось долларов на семнадцать. Не такие хорошие у нас дела, чтобы просто выбросить семнадцать долларов. Ну, мы вроде как поскандалили на этот счет, я сказала, поеду, а он как хочет. Ну и выехала на рассвете на следующий день, в воскресенье. Подъехала медленно, проверила, нет ли кого, никого не заметила, поднялась вверх по дороге, поставила фургон в какой-то чащобе, где раньше была открытая дорога. Загнала его задом, знаете, вроде как спрятала, и пошла с ключом, в полной уверенности, что вокруг никого нет. Попробовала — ключ подошел, вошла, начала искать проволоку.
— Что случилось потом?
— По-моему, минут десять — пятнадцать искала. Потом… точно не знаю во сколько… может, где-нибудь между семью и половиной восьмого, слышу подъехавшую машину. Пригнулась, чтоб никто, заглянув, не увидел меня. Одно окно было открыто на три-четыре дюйма. Слышу, приехал автомобиль, остановился. Хлопнула дверца, донеслись мужские голоса.
— Вы слышали разговор?
— Нет, сэр. Возле машины говорили громко, а потом все тише, когда они пошли к пристани. Слов не слышала, только мне показалось, они жутко друг на друга злились, чуть не кричали. По-моему, одно слово было «Джан». Так зовут миссис Бэннон. Джанин. Точно сказать не могу.
— Дальше?
— Я не знала, что делать. Боялась выйти. Попробовала выглянуть в окно, посмотреть, куда они пошли, нельзя ли незаметно выскочить.
— Вы видели машину?
— Нет, сэр. Но точно услышала бы, если б она завелась.
— Что потом?
— Кто-то очень громко закричал, далеко где-то, и я поняла, они по-настоящему злятся. Показалось, будто это мистер Бэннон. Потом стало тихо. Я выглянула в заднее окно, которое выходит на пристань, увидела мужчину, который тащил по земле мистера Бэннона. Подхватил мистера Бэннона под колени, тянул вперед, сильно дергал и дергал. Я упала на колени, одним глазом подглядывала в уголок окна. Он тащил его прямо к той старой лебедке, потом начал переворачивать и заталкивать под мотор. Мистер Бэннон не шевелился, точно был без сознания или мертвый. Мужчина поднялся, посмотрел на него, огляделся вокруг. Я пригнулась, а когда набралась смелости снова взглянуть, он опять шел к лебедке от пристани, нес что-то маленькое, вроде проволоки, и еще что-то. Смотрю — встал на колени, что-то сделал с мистером Бэнноном — не разглядела что — и еще что-то сделал с лебедкой. Потом стал крутить ручку, и груз очень медленно пошел вверх. Я слышала скрип. Потом встал поближе, нагнулся, еще что-то сделал, и… мотор упал на мистера Бэннона. Когда падал, раздался треск, а проволока хлестнула о штанги и зазвенела.
— А потом?
— Он приподнял мотор, поближе посмотрел на мистера Бэннона, поднял до конца и опять уронил. А когда снова поднял, мистер Бэннон казался… каким-то плоским. Он не стал поднимать мотор до конца. Сбросил прямо оттуда, оставил, что-то поднял с земли, потом вроде бы передумал и бросил, потом опять подобрал, вытер об какую-то тряпку и опять бросил. Потом почти побежал. А потом я услышала, как одна дверца хлопнула и завелась машина. Сидела, пока он не уехал.
— Куда он поехал?
— Обратно той же дорогой, к Саннидейлу.
— Вы рассмотрели этого мужчину?
— Да, сэр, рассмотрела.
— Вы когда-нибудь раньше его видели?
— Да, сэр.
— Вы узнали бы его, если бы снова увидели?
— Да, сэр.
— Вы знаете его имя?
— Да, сэр.
— Как его зовут?
— Его зовут мистер Макги.
— При каких обстоятельствах вы впервые увидели мистера Макги?
