подкрался, как хищник за жертвой. Вот только забыл вовремя отключить двухсотсорокапятисильный двигатель. Который выл громче самой сильной сирены. Хотя время и место были выбраны практически идеально. Как в хорошо продуманном плане. Заранее спрятанный в зарослях холма грузовик. Водитель, с биноклем в руках нетерпеливо ожидающий сигнала Ники, что жертва не согласилась на предложенные условия. И вот раздается долгожданный сигнал! Теперь надо только щелчком выбросить недокуренную сигарету, быстро забраться в кабину, включить мотор, подождать, когда моя машина покажется на ближайшем повороте, — и вперед, чтобы покончить со мною раз и навсегда.
Да, похоже, мой врожденный инстинкт не подвел меня и на этот раз. Как тогда, когда он во время предупредил меня о том, что кто-то успел побывать в моем номере с намерениями куда более злонамеренными, чем можно было бы ожидать.
Может, смерть Кена была только предвестником бури на горизонте моей жизни? Или первыми дуновениями шквала, которые сначала всего лишь слегка рябят ровную гладь воды, чтобы потом вздыбить ее до неимоверных размеров и затянуть в пучину все живое вокруг... Спящее в нас животное инстинктивно чувствует и боится наступления бури. В тот момент остро чувствовал его и я. Тем более, что растущие подозрения все больше и больше подтверждались фактами. К сожалению, далеко не самыми приятными.
Мое решение, уже отнюдь далеко не интуитивное, основывалось на ожидании некоего действия со стороны Стэнли Мотлинга. Его ход. Один, пусть не совсем удачный, он уже сделал, и теперь, без сомнения, очередь за другим. Ему в любом случае отступать практически некуда, особенно учитывая, наверное, очень высокие ставки в игре, которую он вел с маниакальным, но при этом весьма расчетливым упорством профессионального и на редкость способного игрока.
Прислушиваясь к приближающимся раскатам грома, я напряженно пытался понять, кто же она такая, эта красивая голубоглазая женщина, занявшая место настоящей Ники Уэбб? Может, сейчас она тоже лежит, со страхом прислушиваясь к звукам надвигающейся бури, может, по-своему тоже панически боится неизбежных последствий? А ведь я вполне мог быть там, вместе с ней! Мог бы даже без особого труда оправдать это интересами моего личного, но весьма важного расследования. Касающимися непонятной, загадочной смерти моего родного брата Кена. Вот только угрызений совести уже никаких не было. Раз она не Ники Уэбб, то с точки зрения закона не было и никакой женитьбы; раз она уже сделала попытку лишить меня жизни, значит, адекватной должна быть и месть — сделать вид, что хочу ее, как и раньше, а затем громко и отчетливо сказать ей, как я ее презираю, какое она дерьмо...
Телефон настойчиво и пронзительно прозвонил по меньшей мере три раза, прежде чем я нашел в себе силы подойти и снять трубку, не без труда отбросив эротические мысли о Ники.
Глава 14
Звонил сержант Португал. Он был в холле отеля, хотел подняться ко мне, поговорить. После небольшой паузы я пригласил его к себе. Сполоснул лицо холодной водой и, услышав тихий стук в дверь, открыл ее. Вежливо улыбнувшись, впустил сержанта в прихожую. Он, слегка кивнув мне, молча прошел к окну, грузно плюхнулся в кресло, снял и бросил на пол рядом с собой шляпу. Я, как положено, спросил, не хочет ли он, чтобы я заказал ему что-нибудь выпить. Португал ответил, что пиво было бы кстати. Я позвонил и попросил принести нам пару бокалов пива. Затем сел на кушетку, внимательно на него посмотрел: так, болезненный вид, тяжелое дыхание... Он предложил мне сигару. Покачав головой, я отказался. Молча. Он достал сигару из внутреннего кармана, сорвал с нее целлофановую обертку, откусил кончик, выплюнул его себе в ладонь и аккуратно положил в стоящую рядом пепельницу. Затем на редкость неторопливо — очевидно, не без определенной, только ему известной цели — разжег сигару.
— Учтите, наш разговор строго между нами, — наконец произнес он, сделав две глубокие затяжки. — Никто не должен о нем даже подозревать.
— Что вы имеете в виду?
— Тогда у меня тоже возникли подозрения, что все прошло слишком, даже слишком гладко. Я часто повторяю себе, что сложные дела не решаются просто, но на этот раз, похоже, забыл себе об этом напомнить. И, вполне возможно, оказался в дураках. Да, я знаю, нелепо даже пытаться искать какие-либо следы, после того как окружной прокурор уже закрыл дело. Глупее быть ничего не может. Мне бы тоже успокоиться и забыть про все, но я, сам не знаю почему, решил посмотреть на дело совсем с другой стороны. Вы же, судя по всему, не купились на убийцу Шеннари, так ведь?
— Я задумался.
— Ну а к какому пришли выводу, после того как повидались с его девушкой?
— Решил, что он этого не делал. Кто угодно, только не он. Она оказалась права.
— Вы же могли тут же позвонить мне и сказать про пистолет. Почему не сделали этого? Разве кому- нибудь от этого стало бы хуже?
— Мне казалось, сержант, вы на сто процентов уверены, что это дело рук Шеннари, и мой звонок вряд ли что изменит.
— Когда я заставил ее расколоться, она сказала, что показала его и вам тоже. Тогда мне пришлось опросить всех до одного в том крысином мотеле, и наконец повезло — нашел проститутку, ну из тех, кто работает по машинам. Живет совсем рядом с девушкой Шеннари и в тот момент, поздно вечером, когда это случилось с вашим братом, возвращалась домой. Она видела у дома Дженелли большой грузовик, который какое-то время там постоял, а потом уехал. Даже запомнила название компании. Мне подумалось, что если удастся найти водителя этого грузовика и он скажет, что после полуночи у Дженелли никого не было, то дело Шеннари можно точно считать закрытым. И спать спокойно. Компания называлась «Братья Кобарт». Там мне охотно пошли навстречу, нашли парня Джо Руссо который воспользовался их грузовиком в ту пятницу вечером. Сегодня утром я его видел. Он сказал, что «позаимствовал» грузовик только для того, чтобы покататься с Литой. Приехал к ней, собирался постучать в дверь, но тут услышал, что в комнате кто- то на нее орет и она отвечает тем же. По его словам, он предпочел не вмешиваться в эту ссору и тут же ушел. Я нашел шестерых парней, посадил их в соседней комнате и попросил громко побазарить. Очень громко. Как можно громче. Руссо тут же узнал среди них голос Шеннари. Я не поленился проделать это три раза, меняя участников. И каждый раз он узнавал Шеннари. Без колебаний.
— Ну что тут можно сказать? Прекрасная работа, сержант.
— Да, вот только совсем не хотелось бы ее делать.
— И почему вы сочли нужным поделиться этим со мной?
— Поделиться? Хотя, пожалуй, вы правы, именно поделиться. Проблема в том, что теперь, когда дело Шеннари официально закрыто, мне придется работать на собственный страх и риск. А времени мало. Поэтому-то я вдруг и вспомнил, что вы не купились на версию, что убийца Шеннари, более того, взялись сами за расследование. Если бы это был он, то тогда подброшенный в его комнату пистолет не вонял бы так сильно. Тут что-то не так. А кроме вас, нет никого другого, кто мог бы мне подсказать иной мотив убийства вашего брата. Если вы по каким-то причинам не захотите мне помочь, Бог вам судья, мне придется искать самому. И на этот раз я начну с безутешной вдовы. Она очень красива и к тому же наследует немалые деньги. Вообще-то очень большие деньги. Это грязное дельце конечно же сотворил мужчина. Так что пока я считаю ее только пособницей. Или, скажем так, соавтором преступления. Ну, так, может, вы введете меня в курс дела?
— Любопытно, а почему вообще у вас зародилась именно такая версия, сержант, а не какая-нибудь иная?
— Потому что у меня есть опыт полицейской работы. А с ним рано или поздно кое-что начинаешь понимать. Это убийство по меркам людей из высшего общества. В принципе достаточно типичное: деньги, секс, шантаж... Не знаю, как у вас, а лично у меня это сомнений, увы, не вызывает. Уж простите. Знаете ли, слишком много аналогий. В такого рода убийствах жертвами становятся те, кто чего-то стоят, или если кого-то надо вытащить из чьей-то постели, или кому-то заткнуть рот. Обычное дело. А планируются они, должен заметить, отлично. На хорошем уровне. Иногда, конечно, кто-то напивается и неосторожно делает глупости, нарушает разработанный план, но это, судя по моему опыту, случается редко. Вашего брата, вероятно, что-то очень встревожило. Насколько нам известно, не деньги. У него их и так хватало — большая зарплата, хорошие дивиденды... Значит, его беспокоило что-то связанное либо с сексом, либо с шантажом. Хотя практически его не из-за чего было шантажировать, сам по себе он был чист, абсолютно чист, мы все это тщательно проверили. Значит, какой-то не совсем обычный секс. Значит, кто-то подобрался
