— Погодите, сейчас увидите это долбаное похоронное бюро! — сказал мне майор.
— ТАМ ТАКОЙ МОРГ — ВРОДЕ ОТДЕЛА В СУПЕРМАРКЕТЕ, — пояснил Оуэн, и майору Ролзу шутка понравилась — он расхохотался.
— Это точно! А распорядитель похорон, мудила, вроде продавца! — сказал Ролз.
— У НИХ СЪЕМНЫЕ КРЕСТЫ НА ЧАСОВНЕ, — рассказывал мне Оуэн. — ОНИ ИХ МЕНЯЮТ, СМОТРЯ ПОТОМУ, ОТ КАКОЙ КОНФЕССИИ БУДЕТ СЛУЖБА. ТАМ ЕСТЬ РАСПЯТИЕ, НА КОТОРОМ ХРИСТОС ВИСИТ, КАК ЖИВОЙ, ВО ВСЕХ ПОДРОБНОСТЯХ — ЭТО ДЛЯ КАТОЛИКОВ. А ЕСТЬ ПРОСТОЙ ДЕРЕВЯННЫЙ КРЕСТ ДЛЯ ПРОТЕСТАНТОВ — У ПРОТЕСТАНТОВ ВЕДЬ ВСЕГДА ВСЕ ПРОЩЕ. ЕСТЬ ДАЖЕ КАКОЙ-ТО ФИГУРНЫЙ КРЕСТ С ДРАГОЦЕННЫМИ КАМНЯМИ — ЭТО ДЛЯ ПРОМЕЖУТОЧНИКОВ.
— Каких еще «промежуточников»? — не понял я.
— Таких, что сидят у нас тут как кость в горле, — отозвался майор Ролз. — Все эти долбаные баптисты — вот уж точно «промежуточники». Помнишь того мудака-священника, а, Мини?
— ВЫ ПРО БАПТИСТА, КОТОРОГО ПРИГЛАШАЮТ В ПОХОРОННОЕ БЮРО? ЕЩЕ БЫ МНЕ НЕ ПОМНИТЬ! — ответил Оуэн.
— Погодите, вы его еще увидите! — сказал мне майор Ролз.
— Жду не дождусь, — ответил я.
Оуэн заставил меня надеть свою запасную черную повязку.
— НЕ ПЕРЕЖИВАЙ, — сказал он мне. — У НАС БУДЕТ ПОЛНО СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ.
— Может, вам, ребята, бабы нужны? — осведомился майор Ролз. — У меня тут есть знакомые студенточки — вполне безотказные девчонки.
— Я ВЕРЮ, ВЕРЮ, — сказал Оуэн. — НЕТ, СПАСИБО — МЫ ПРОСТО СОБИРАЕМСЯ НЕМНОГО ПОБРОДИТЬ ПО ГОРОДУ.
— Я покажу вам, где тут порномагазин, — предложил майор Ролз.
— НЕТ, СПАСИБО, — отказался Оуэн. — МЫ ПРОСТО ХОТИМ НЕМНОГО РАССЛАБИТЬСЯ.
— Я гляжу, вы уж не педики, ребята? — спросил майор и сам рассмеялся собственной шутке.
— ОЧЕНЬ МОЖЕТ БЫТЬ, — ответил Оуэн Мини, и майор Ролз снова рассмеялся.
— Ваш дружок — мерзавец, первый юморист во всей армии, — заметил майор.
Похоронное бюро действительно оказалось чем-то вроде отдела в супермаркете — оно находилось в безумно неуместном окружении. Похоронное бюро с моргом, выстроенное в стиле мексиканской гасиенды, и часовня со сменными крестами образовывали один из многочисленных выступов в длинном извилистом ряду розоватых оштукатуренных строений. В непосредственной близости от морга располагалось кафе- мороженое; к часовне же был пристроен зоомагазин, на витрине которого красовалась выставленная на продажу коллекция змей.
— Немудрено, бля, что уоррент-офицеру хотелось обратно во Вьетнам, — прокомментировал майор Ролз.
Не дожидаясь, пока распорядитель похорон с елейной миной станет допытываться, кто я такой, — спрашивать, с чьего позволения меня пустили осматривать содержимое фанерного контейнера, — Оуэн Мини поспешил представить меня первым.
— ЭТО МИСТЕР УИЛРАЙТ, НАШ ЭКСПЕРТ, — сказал Оуэн. — ОН ИЗ ОСОБОГО ОТДЕЛА. ЭТО ТОНКАЯ УМСТВЕННАЯ РАБОТА, ТРЕБУЕТ СПЕЦИАЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ, — пояснил Оуэн похоронщику. — Я ВЫНУЖДЕН ПРЕДУПРЕДИТЬ, ЧТО ЭТО НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ.
— О, конечно, конечно! — поспешно сказал распорядитель; очевидно, он и не представлял себе, что туг можно было ОБСУЖДАТЬ. Майор Ролз закатил глаза и еле сдержал сухой смешок, притворившись, будто закашлялся. Устланный ковром коридор похоронного бюро вел в комнату, где пахло как в химической лаборатории и двое неприлично веселых служителей откручивали винты транспортного контейнера с гробом, а третий складывал у дальней стены фанерные листы. Он доедал мороженое и потому довольно неуклюже работал только одной рукой. Чтобы тяжелый гроб — клепанный из стального листа-двадцатки, как минимум, — перенести на хромированную тележку, понадобилось четыре человека. Майор Ролз отвернул три фиксатора, похожих на запирающие колодки, что устанавливают на колесах некоторых машин.
Оуэн Мини открыл крышку и заглянул внутрь. Спустя некоторое время он повернулся к Ролзу
— ЭТО ОН? — спросил Оуэн майора.
Майор Ролз долго смотрел внутрь гроба. Распорядитель похорон понимающе ждал своей очереди.
Наконец майор Ролз повернулся.
— Думаю, что он, — сказал Ролз и добавил: — По крайней мере, вполне похож
Похоронщик шагнул было к гробу, но Оуэн остановил его.
— ПОЖАЛУЙСТА, ДАЙТЕ СПЕРВА ПОСМОТРЕТЬ МИСТЕРУ УИЛРАЙТУ, — сказал он.
— О да, конечно! — согласился распорядитель и отступил назад, прошептав своим подчиненным: «Это из Особого отдела — сказали, не обсуждается». Двое служителей, как, впрочем, и тот добродушный парень, что складывал фанеру и ел мороженое, тревожно переглянулись друг с другом.
— Какова причина смерти? — спросил майора Ролза распорядитель похорон.
— КАК РАЗ ЭТО МЫ И ВЫЯСНЯЕМ! — резко оборвал его Оуэн. — ЭТО КАК РАЗ ТО, ЧТО НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ!
— О да, конечно! — кивнул идиот распорядитель.
Майор Ролз снова постарался не рассмеяться и кашлянул.
Я не стал рассматривать труп уоррент-офицера слишком близко. Я был настолько готов увидеть что- нибудь даже отдаленно не напоминающее человека, что поначалу испытал огромное облегчение: в гробу лежал нормальный с виду солдат в серо-зеленой форме с авиаторскими крылышками на воротнике кителя и уоррент-офицерскими «жестянками», у которого как будто все было на месте. Его загримировали под цвет загара, и кожа на лице, казалось, слишком туго обтягивала выступающие скулы. Волосы выглядели немного неестественно; они напоминали плохой парик Потом я начал замечать кое-какие странности, расходящиеся с моими привычными представлениями о человеческом лице: его уши сморщились и почернели, став похожими на чернослив, как если бы он слушал что-нибудь в наушниках и те в этот момент загорелись. Еще я обратил внимание на выжженные вокруг глаз круги, точно соответствующие по форме защитным очкам, отчего уоррент-офицер напоминал енота. Я догадался, что солнечные очки расплавились прямо у него на лице и что кожа так натянулась из-за того, что все лицо вздулось — оно превратилось в тугой и гладкий волдырь, отчего возникло впечатление, будто адский жар, в котором он сгорел, зародился где-то внутри его головы.
Мне сделалось не по себе; на самом деле мне стало больше стыдно, чем противно, — я почувствовал, что веду себя неприлично, вторгаясь в личные дела уоррент-офицера. Это примерно как если бы какой- нибудь любитель острых ощущений, подталкиваемый толпой зевак, оказался слишком близко к развороченному автомобилю и почувствовал себя виноватым, углядев клок окровавленных волос, торчащий из разбитого лобового стекла. Оуэн Мини понял, что я не могу говорить.
— ЭТО ТО, ЧТО ВЫ И ОЖИДАЛИ УВИДЕТЬ, НЕ ТАК ЛИ? — спросил меня Оуэн.
Я кивнул и отошел в сторону.
Распорядитель похорон тут же ринулся к гробу
— О, в самом деле, все могло оказаться гораздо хуже, — сказал похоронщик. Он суетливо вытащил салфетку и вытер какую-то жидкость, выступившую из угла рта уоррент-офицера. — Но все-таки я не одобряю открытые гробы, — признался он. — Это последнее прощание может здорово разбередить душу.
— Вряд ли этот парень способен был разбередить чью-то душу, — заметил майор Ролз. Но я подумал, что одну-то душу уоррент-офицер уже точно разбередил, — своему долговязому братцу он не то что разбередил душу, а пожалуй что и мозги сломал.
Мы с Оуэном купили себе по соседству мороженое, пока майор Ролз спорил с распорядителем похорон насчет «мудака священника». Была суббота. Завтрашнее отпевание нельзя было проводить в баптистской церкви — это помешало бы обычной воскресной службе. Имелся некий баптистский священник, который мог приехать в похоронное бюро и провести службу в местной универсальной часовне.
— Он что же, такой мудак, что у него нет даже собственной церкви и потому он переезжает с места на место? — съязвил майор Ролз. Он обвинил распорядителя похорон в том, что они слишком часто работают
