– И у вашего императора хватит духу это признать? – с вызовом спросила Ливак.
– Может, Тадриол и молод, но он знает, когда принимать совет, да благослови его Дастеннин. – Я придвинулся ближе к Ливак, чтобы таинственно прошептать ей на ухо, вдыхая лавандовый аромат ее белья. – Ходит слух, что на Летнее Солнцестояние должно состояться его провозглашение. Мессир выступает за «Тадриола Предусмотрительного», но держит это при себе.
У Ливак сверкнули глаза.
– Сделайте подходящие ставки на этот титул, пока Собрание его не утвердило, тогда Шив сможет купить своему Вилтреду любые безделушки, какие тот захочет, и пусть забудет о возвращении тех, что он украл.
– Ну, ему их точно нипочем не вернуть, если ты не поможешь. – Я хотел обнять ее за плечи, но Ливак отошла, бормоча что-то на незнакомом мне энсейминском диалекте.
– Верховный маг не скупится и платит надежной монетой, – попробовал я другую гирю, чтобы склонить чашу весов.
– Почему все думают, что меня можно купить? – набычилась Ливак. – А этот самый Планир так щедр лишь потому, что выплачивать обещанное ему приходится всего один раз из десяти. Остальные кончают тем, что любуются внутренним глянцем в своей урне.
Я стал раскидывать солому.
– Ты отложила что-нибудь из прошлогодних денег на черный день?
– Как та умная полевая мышка, что прятала на зиму каждое второе зернышко? Твоя мать рассказывала тебе эту сказку? Она и сама так поступает? – Издевка в голосе Ливак задела меня. – Нет, мы все потратили в Зимнее Солнцестояние. Устроили себе праздник, чтобы запомнился на всю жизнь. Накупили вчетвером новой одежды, пили хорошее вино, вкусно ели, в общем, десять дней всего самого лучшего, что могла предложить «Кавалькада» в Коле. – Ливак посмотрела на меня вызывающе. – Деньги Верховного мага, может, и надежный металл, но слишком много на них крови, чтобы держать их в своем кошельке. Однако ты прав, мне следовало найти им лучшее применение. Надо было потратить все на благовония Тримону, чтобы сбросил Шива вниз головой в какой-нибудь глубокий овраг, если он снова попытается меня найти!
Видно, и мне придется сделать пожертвование богу путешественников, чтобы помог вытащить на дорогу нашу разношерстную пятерку.
– Лагеря наемников скоро закроются, – напомнил я Ливак. – Где ты тогда возьмешь деньги? С такой ногой Хэлис не примут ни в один приличный корпус.
– Что-нибудь придумаем, но я точно не собираюсь охотиться с вилами на сверчков для Шива, когда нужна Хэлис здесь.
Вонзив вилы в тюк, Ливак вышла во двор и с остервенением принялась швырять в корзину щепки на растопку. Я проглотил досаду и начал помогать.
– Не понимаю, как ты можешь! – взорвалась она через несколько минут. – Как ты можешь снова связываться с магами?
– Я выполняю волю моего патрона, – как можно мягче ответил я.
– Он посылает тебя за дичью будто собаку? – Ливак покачала головой, ее тон был опасно близок к насмешке. – Прибегай и убегай по его свистку или отведаешь плетки? Скажи, в его своре уже есть другой несчастный взамен Айтена? Исполнение хозяйской воли не принесло ему большой пользы, не так ли?
Я зажмурился от внезапного воспоминания: тело Айтена в моих руках посреди безжалостного океана, из его ноги хлещет теплая кровь. Ливак перерезала ему вену и тем убила моего друга, чтобы спасти остальных, когда эльетиммские чары похитили разум Айтена и заставили его напасть на нас.
– Я должна была так сделать, и ты это знаешь, верно? – резко спросила Ливак с побелевшим лицом. – Иначе он бы всех нас убил.
– Я знаю. – Наши глаза встретились, и я приложил немало усилий, чтобы голос мой звучал ровно. – Я знаю и не виню тебя. И Айтен бы не винил. Мне только стыдно за себя, за то, что свалил на тебя эту ношу. Вынудил делать то, чего сам сделать не смог.
– Я отвечу за это Сэдрину, вот что я знаю. – Изумрудные глаза Ливак вдруг налились слезами, и она сердито заморгала. – Это было то самое убийство, о котором предупреждают все старые наемники, убийство, которое остается в твоих снах, и ты просыпаешься с запахом крови в ноздрях.
– Ты не обязана мне это рассказывать. Я здесь столько же ради Айтена, сколько ради чего угодно. – Я и сам испугался своей злобы. – Мы клялись одинаковыми клятвами и жили по ним. Я верен тем клятвам.
– А я верна своим друзьям, не каким-то лицемерным словам и потускневшей бляхе, – огрызнулась Ливак, тыча пальцем в мой медальон. – Я слишком высоко ценю свою свободу.
Страдая от жгучей боли, я сжал кулак с горстью щепок и почувствовал, как деревяшка впилась в ладонь.
– Свободу умереть нищей в канаве? Ни один присягнувший с таким увечьем, как у Хэлис, не был бы предоставлен милости своих друзей! Сьер серьезно относится к возложенным на него обязательствам.
– Однако сам он ничем не рискует, не так ли? – гневно возразила Ливак и повернулась ко мне спиной, чтобы снова пересечь двор. – Это не то, что я называю ответственностью.
– Да что ты знаешь об ответственности! Ты, кто никогда не задерживается в одном месте больше чем на полсезона!
Я стиснул зубы, чтобы остановиться. Я мог лишь предположить, что только постоянное недосыпание способно вызвать во мне невоздержанность и спровоцировать гнев. Я вытащил занозу из ладони, пососал царапину и, немного успокоившись, вновь отыскал Ливак – она собирала яйца в высокой траве под ягодными кустами. Поросенок протрусил в свой загон, сопя, обнюхал стену, поднял к нам свой вонючий пятачок и разочарованно захлопал ушами, поняв, что у нас нет еды.
– Я не должна была идти с Шивом в прошлом году, сгнои Дрианон его глаза, – забормотала Ливак себе под нос. – Я ведь знала, что Хэлис больна. Так нет же, поддалась как последняя дура на его уговоры. Шив сказал, что у него есть друг, который о ней позаботится. Отрезать бы ему яйца для рогатки!
– Даже императорский аптекарь в Тормейле ничего бы не смог поделать с таким переломом, – возразил я. – Ты не можешь винить Шива или себя, коли на то пошло.
Ливак подняла голову.
– Помнится, я говорила тебе то же самое об Айтене.
– Это другое дело! – огрызнулся я, не сдержавшись.
– Неужели?
Ливак стала выдергивать первые весенние ростки на ухоженном огородике, и у меня невольно потекли слюнки. Дома я успел вкусить ранней зелени, прежде чем приказы мессира снова отправили меня на север, где холодная земля еще ждала улыбки Ларазион. Однако сейчас не время предаваться мечтам.
– Ты можешь остановиться хоть на минуту? – Во мне пробудилась внезапная ярость.
Ливак подняла глаза – темные, как бурное море зимой. Я едва овладел собой.
– Ты нужна нам, Ливак…
– Ты нужна нам, Ливак! – с издевкой повторила она. – Я нужна тебе? Ты говоришь, Райшед, ну прям как благородный рыцарь из плохой солурской баллады, обхаживающий свою даму!
Этот неожиданный поворот совершенно сбил меня с толку.
– Я-то надеялась, ты сам захочешь найти меня, а не потому, что Планир тебе свистнул. Ну, и каков твой следующий шаг? Приударишь за мной, чтобы уговорить идти с вами, как какой-нибудь солдат, трясущий перед горничной своими причиндалами? Забудь об этом. Хватит того, что мать так попалась!
– О чем ты?
– Я думала, что дорога тебе. Едем, познакомишься с моей семьей, вот что ты говорил в прошлом году.
– Но ты же сама не захотела! – возмутился я. – Я лишь просил тебя поехать со мной в Зьютесселу на Солнцестояние, но ты отказалась!
Ливак покачала головой.
– И сколько бы прошло времени, прежде чем твоя мать начала вышивать ленты для волос, предлагая
