Станиславский представил Джоанну и Беа по их официальным титулам, но подчеркнуто оставил меня инкогнито.
– Вице-президент, не будете ли столь любезны предоставить гражданину Назаряну и его группе, которая прибудет позднее, авторизированный код доступа в воздушный порт? – попросил я.
Эллингтон нервно взглянул на меня. Маска анонимного анорака обладает подобным воздействием на некоторых людей. Потом он кивнул.
Я протянул карточку Карлу через окно фургона и шепнул:
– Надеюсь, до скорой встречи!
Мы успели обсудить планы отступления по дороге в башню. Карл шутливо отсалютовал мне и уехал.
– Не желаете ли оставить верхнюю одежду в гардеробе и освежиться перед заседанием? – предложил Джон Эллингтон.
Он проводил нас в просторный вестибюль, по количеству зелени в горшках скорее напоминающий пристройку зимнего сада фирмы «Аллан Гарденс». Нас встретила женщина в форме капитана Внутбеза. Вид у нее был мрачный.
– Извините, сэр, – обратилась она к вице-президенту, – но этот… субъект вооружен. – Капитан указала на меня. – Мы не можем позволить ему пройти дальше, пока он не разоружится.
Я осторожно вытащил из-под темно-серого анорака свой маленький «Иванов» и поставил на предохранитель. Мои халукоидные руки были скрыты под рукавицами.
– Я хотел бы остаться при оружии.
– И еще на нем нательные доспехи, – добавила капитан.
В дверях нас всех подвергли сканированию.
– Спасибо за информацию, – поблагодарил Адам Станиславский. – Этот джентльмен останется в доспехах и при оружии. Дискуссия окончена.
Капитан попыталась было возразить, но Эллингтон оборвал ее коротким жестом, и она недовольно вернулась за свой стол. Адам и две женщины отправились сдавать верхнюю одежду. Вице-президент остался стоять рядом со мной.
– Все как будто переодеваются к смене погоды, – заметил я.
– Вы говорите буквально, – осведомился Эллингтон, – или в переносном смысле?
Ишь ты, умник. Хотел бы я знать, о чем с ним говорил Адам Станиславский в первый раз. Как много Эллингтону уже известно и о чем он догадался?
– Директора «Оплота» уже собрались? – спросил я.
– Здесь нас восемь, включая председателя Экерта. Как я уже сказал Адаму, мы составляем кворум.
Он старался говорить почти вежливо. В конце концов я находился под защитой гориллы.
– Я так понимаю, что Асаил Айсберг не будет присутствовать? Он был извещен о собрании?
Лишняя проверка никогда не повредит!
– Я не оповестил его, следуя инструкции, полученной от Адама.
– Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, капитану охраны, чтобы она привела в состояние готовности все охранные посты на входах. Если Асаил Айсберг появится, пусть немедленно вас
проинформируют. А вы немедленно доложите мне.
Он в отчаянии смотрел на мой безликий капюшон, плотно сжав губы. Потом сказал очень тихо:
– Что здесь, черт подери, происходит? Какая-то кулуарная война?
– Отдайте распоряжение капитану, Джон, и не надменничайте.
Темные глаза его расширились от неподдельной ярости.
– Да кто вы такой, в конце концов?
Я не ответил. Он покачал головой и отправился к столу капитана, как я и просил. Через несколько минут к нам присоединились остальные, и мы вошли в огромный роскошный лифт, в котором стояла очередная пальма в горшке. Адам Станиславский ввел свою карточку в отверстие, и мы взлетели на сотню этажей, на верхушку здания, которое некогда называлось башней «Галафармы», самой огромной высотки столицы, единственной, заслужившей непристойное прозвище.
Маленькая шутка Алистера Драммонда. Некогда таким же прозвищем называли его самого.
Я с неподдельной радостью увидел, что неподкупная Меванри Морган, внештатный исполнительный ассистент, все так же стоит на страже святая святых концерна. Она переехала из офиса на Серифе, когда «Оплот» получил статус концерна. Сегодня Морган не надела свою брошку с Медузой Горгоной, но ее вполне заменяло непреклонное, подозрительное выражение лица.
Ее новый компьютерный стол был оборудован еще более наворочено, чем прежний, и стоял в центре приемной, как гнездо всеконтролирующего паука. Стол окружало красное ковровое покрытие с большими желтыми пятнами. В стенных панелях чередовалась желтая металлическая обшивка и темный палисандр. И никаких пальм в горшках. Пышнотелые статуи, гордость Симона, некогда украшавшие приемную в башне «Оплота», кое-где были замещены нововведениями: изломанными формами вроде трубопровода из рубинового стекла, похожими на кишки какого-то невезучего морского млекопитающего, подсвеченные изнутри. Интересно, подумалось мне, может быть, новый президент «Оплота» уже много лет назад планировал подобные украшения для башни «Галафармы»…
