– Человек! Не двигаться!
Я отлично все понял. Когда на тебя направлено два лазерных дула, волей-неволей делаешься понятливым. Я замер.
Женщина-медик, Авилик, бросилась к кровати, на которой лежал мертвый полуклон, и обследовала труп диагностиконом. Она подавила вскрик ужаса, потом отпрянула от кровати и закричала на меня по- халукски:
– Ва! Что ты сделал? Ру Балакалак не просто убит, он еще и бу-бу!
– Ага. Именно так, черт подери, – по-английски ответил я. Язык казался по ощущению слишком толстым и жестким, меж зубами были слишком большие промежутки. Гортань оставалась моей собственной, но работала как-то странно, словно поврежденная. Голос получался хриплым и низким, просто как у Луи Армстронга. Я продолжил на отвратительном халукском:
– Это сделала моя персона! Ваш Ру Блак больше не оживет в дистасисе! Моя персона полагает, что это очень, очень хорошо! – И добавил по-английски: – Драть вас во все дыры, сволочи.
– Ва! – хором воскликнули все четверо.
Авилик быстро залопотала, обращаясь к своему коллеге по имени Мерувиак. Я понимал в быстрой речи одно слово из десяти, но общий смысл был в том, что скажет после такой катастрофа Слуга Слуг. Вряд ли он собирался отозваться о ней с одобрением.
Я был совершенно гол и незащищен. Общий контур моего тела оставался человеческим, не таким тонким и перегибистым, как у халукских мужчин. Однако у меня стала очень узкая талия и по четыре пальца без ногтей на руках. И кожа окрасилась в небесно-синий цвет, кроме тех мест, где была заляпана моей собственной кровью. Грудь, руки и бедра покрывали замысловатые гребешки, похожие на гладкие шрамы, некоторые из них красиво отблескивали золотом. Я на секунду увидел свое лицо в зеркале перед тем, как ворвались враги. По человеческим стандартам я был ужасен. Короткие серебристые волосы ежиком, прежде зеленые глаза приобрели ярко-сапфировый цвет, с огромными радужками и вовсе без белков. Глазницы были немного меньше, чем у настоящих халуков, но человек без специальной подготовки непременно принял бы меня за прирожденного синемордого.
Да, ведь все халуки на одно лицо.
Я прижимал к ране на затылке окровавленное полотенце, на была на том месте, откуда я вырезал маленький имплант, вживленный мне под кожу, чтобы контролировать. Контроль не удался.
Авилик и Мерувиак наконец кончили болтать и уставились на меня. Большой охранник спросил у них что-то на менее культурном халукском. Что-то вроде:
– Пристрелить этого козла прямо сейчас?
– Не стрелять! – приказала Авилик. – Не повредите ему ничем!
Ее коллега задал вопрос, который я понял только частично:
– Бу-бу-бу его нашим бу-бу?
– Да, – ответила Авилик. – Только осторожно. Он бу-бу, но мы должны бу-бу и сделать нового полуклона.
У Мерувиака был с собой чемоданчик, который он теперь открыл и вытащил наружу блестящий инструмент с рукояткой вроде пистолета, цилиндрическим стволом и стеклянным резервуаром. Такую же штуку применяла ко мне Беа Манган ночью, когда подобрала меня на эстакаде. Подкожный инъектор – его разновидность без иголки, впрыскивающая жидкость, не повреждая кожи, даже сквозь одежду. Должно быть, он был полон чего-то нокаутирующего.
– Человек! – почти ласково обратился ко мне Мерувиак. – Моя персона тебе не сделает больно. Ты только бу-бу спать.
Он двинулся в мою сторону. Чтобы впрыснуть наркотик, ему нужно было коснуться меня стеклянным наконечником. Охранники держали свои парализаторы обеими руками, в оправдавшей себя манере земных боевиков. Думаю, халукские полуклоны купили эти парализаторы на черном рынке Торонто. Инопланетянам закон не позволяет носить оружие, находясь на Земле.
Мерувиак надвигался на меня справа. По халукским лицам тяжело читать мысли из-за множества гребешков, но мне казалось, что медик слегка нервничает от необходимости приблизиться к такому великану, как я.
Большой охранник, похоже, думал сходным образом.
– Бу-бу Вумилак и моя персона бу-бу дадут ему по башке бу-бу. Он слишком большой и сильный бу-бу- бу.
– Спокойно, – приказала Авилик здоровяку. Она вела себя как босс этой компании. – Человек испуган и бу-бу. Кроме того, он ослаблен после бу-бу в дистасисе. Ваша стрельба только бу-бу-бу.
Ну да. Последний шанс. Ладно, давай станцуем буги-вуги… Я схватился за окровавленный затылок, испустил жалобный стон и сделал несколько странных коленцев, чтобы прижаться спиной к окну. Корчась и пошатываясь, я простонал на ломаном халукском:
– Нет! Не надо, не надо… Дистасис не надо!..
Тем временем я намотал конец окровавленного полотенца на руку.
Мерувиак приблизился, издавая успокаивающие звуки. Я повернулся к нему и изо всей силы хлестнул его полотенцем по глазам, потом швырнул кровавую тряпку в охранников.
У-у-ух! Они невольно отступили – на полшага, не больше, – но к тому времени, как они опомнились, я уже сгреб опешившего медика за обе тощие лапки и выставил его перед собой вместо щита. Охранники разрядили в меня оружие, Мерувиак получил два парализующих дротика в спину и резко отяжелел, роняя из рук инъектор.
Я подхватил коротышку и метнул в охранников, как снаряд. Авилик визгливо выкрикивала приказы, но никто ее не слушал. Тело медика попало сразу в обоих стражей, сбивая их с ног. Подхватив с пола инъектор,
