мы подошли к Узбою. Перед нами лежало сухое глубокое русло некогда протекавшей здесь реки. Голубыми оазисами на сером дне выделялись солёные озера. Белая кайма крепкой соли, точно свежевыпавший снег, окружала их прозрачную воду.
За ужином мы ели кашу — на зубах хрустел песок; мы пили чай — в нём ощущалась соль. От духоты и выпитого чая рубашки быстро пропитывались потом; когда они высыхали, то становились твёрдыми и гладкими, как накрахмаленные, а при сгибании лопались, как перепревшая кожа.
После трудового и жаркого дня, когда большие звезды зажглись на чёрном небе и начали свой путь вокруг «железного столба»—Полярной звезды, мы слушали у костра историю о попытках Петра I вернуть Узбою амударьинскую воду, чтобы воспользоваться им как водным торговым путём из России в сказочную далёкую Индию.
Внизу, у озера, во мгле белела соль. Казалось, что там беззвучно бушует море, ходят белые барашки волн. Дрожало пламя костра, освещая небритые лица, трещал огонь — сухие стволы саксаула горели прекрасно. Кругом на сотни километров расстилалась тихая пустыня. Спокоен и нетороплив был голос рассказчика.
В начале XVII века туркмен Ходжа Нефес добрался до Петербурга и сообщил царю, что в стране, лежащей при реке Аму, добывается песочное золото и что хотя река эта, впадавшая раньше в Каспийское море, узбеками отведена в Аральское море, но, перекопав плотину, можно обратить реку в её прежнее русло. Это сообщение заинтересовало Петра, и он приказал организовать большую экспедицию, которая должна была разыскать у берегов Каспийского моря прежнее устье Амударьи, построить здесь крепость, а после этого «ехать к хану хивинскому послом, а путь иметь подле той реки и осмотреть прилежно течение оной реки, также и плотины, ежели возможно, оную воду обратить в старый ток, к тому же прочие устья запереть, которые идут в Оральское море».
Так было положено начало изучению Узбоя и восточного берега Каспийского моря. В старину это море русские называли Хвалынским, то есть Хорезмийским. Важнейшая роль в этом изучении принадлежала обрусевшему кабардинскому князю Александру Бековичу-Черкасскому.
Сурово и неприветливо восточное побережье Каспия. Крутые скалистые берега стеной возвышаются над морем. Камень и скалы. Горе неопытному путешественнику, попавшему сюда: о предательские подводные камни разобьётся судно и пойдёт ко дну у самого берега.
А за этим!; белыми отвесными обрывами простирается на многие сотни километров обширная глинистая пустыня Устюрт. Редко-редко на горизонте виден бугор пли поставленный у тропы дорожный знак, сложенный из плит известняка. Издали заметён этот знак. На нём видны лоскутки прогнившей материи, куски кожи, дерева и другой рухляди, оставленной в виде жертвы злым силам суеверными и богобоязненными странниками.
На севере полуострова Мангышлак, на мысе Тюб-Караган, среди камней и воды в 1716 году была построена русская крепость, вторая крепость была построена на юге, близ нынешнего Красноводска. Эти крепости стали форпостами Русского государства в Средней Азии.
В 1717 году из Гурьевского городка по направлению к Хиве по новым, малоизвестным путям вышел большой отряд русских войск в 3 тысячи человек. Транспорт, обслуживавший этот поход, растянулся на несколько километров. Это и было посольство Бековича-Черкасского к хивинскому хану. Главным проводником экспедиции был калмык Манглай Кашка, а при нём десять его земляков, составлявших как бы совет проводников.
Потянулись длинные дни походной жизни. Падали верблюды, падали не привыкшие к солёной воде лошади. Как-то утром обнаружили исчезновение всех проводников и самого Манглая Кашки. Дальше вести отряд в Хорезм пришлось туркмену Ходже Нефесу. Шли по безводному Устюрту. Рядом с существующими колодцами приходилось рыть ещё по 30—40 новых колодцев, для того, чтобы напоить людей и большое количество караванных животных.
Между тем Манглай Кашка со спутниками спешно скакали в Хорезм, чтобы сообщить хивинскому хану о походе русских. В Хиве приготовились встретить отряд Бековича-Черкасского огнём и мечом. Хан собрал 15 тысяч джигитов, но, не рассчитывая разбить русских в открытом бою, пустился на хитрость. Хан пригласил Бековича-Черкасского к себе быть гостем и братом. Доверчивый князь согласился. Разделив русское войско на пять частей и расположив его в разных городах, хивинский хан приказал начать избиение всех русских одновременно в одну и ту же ночь. Самого Бековича настигла смерть в посёлке Порсу: его раздели догола и зарубили саблями. Мало кто остался жив после этого побоища. Ходжа Нефес, спрятавшись в телеге под шубами, пролежал там три дня, а затем, замаскировавшись и оседлав коня, он поскакал в Россию и первым принёс известие о трагической гибели отряда. Другой оставшийся в живых свидетель, уральский казак Михайло Белотелкин, получил немало ударов саблями по шее и плечам. Удар в голову свалил его на землю. Решив, что он убит, хивинцы оставили казака в покое. Ночью Михайло уполз в пойму реки, залез в густые кустарники и отлёживался там несколько дней, питаясь травами и ягодами. Затем он бежал. В пути Михайло встретился с таким же, как он, беглецом и вместе с ним добрался до Гурьева городка и Астрахани.
Так замысел Петра I разрушить плотины на Амударье, преграждавшие путь воде в Узбой и Каспий, запереть протоки, идущие в Аральское море, а также найти песочное золото у города Еркеть остался неосуществлённым.
Как мы теперь знаем, никаких искусственных сооружений типа плотины, о которой Петру I говорил Ходжа Нефес, не существовало. Считают, что Амударья закрыла свои выходы на запад собственными наносами, которые ежегодно отлагаются в большом количестве.
Амударья в последние столетия подмывает и рушит правый берег, отходит на восток. Правда, были «броски» неудержимой реки и на запад, но они были кратковременными. Перемещение реки на восток привело к тому, что многие западные рукава отчленились от неё, лишились питания, высохли. Население Хорезма должно было прилагать громадные усилия к поддержанию водоносности оросительных каналов.
Причиной исчезновения Сарыкамышского озера и Узбоя могло быть и понижение уровня Аральского моря, что привело к углублению основного русла Амударьи и усыханию западных её протоков. Вся вода ринулась в Арал. Высохла Сарыкамышская дельта Амударьи, высохло Сарыкамышское озеро, умер Узбой.
Уже погас костёр. На востоке показался яркий Сириус. Внизу, всего в нескольких десятках метров от нас, лежало сухое русло реки, которой так интересовались столетия назад и не перестают интересоваться и в наше время. Многие советские экспедиции вновь изучают русло Узбоя, Сарыкамышскую котловину и старые русла Амударьи.
Судя по некоторым историческим источникам, всего несколько столетий назад по Узбою действительно ещё текла прекрасная амударьинская вода, часть которой вытекала из Сарыкамышского озера в Каспий. Завоеватель Азии хромой Тимур отправлял суда от устья Узбоя вверх. В XVI веке купец Антоний Дженкинсон, один из немногих достигший в то время Хорезма, описывает большое пресное озеро там, где теперь пустыня. Из описаний некоторых восточных географов можно сделать вывод, что ныне сухие русла — это некогда полноводные реки, берега которых были густо населены.
Вот выдержка из труда хорезмийского автора Абульгазн: «…весь путь от Ургенча до Абуль-Хана[19] был покрыт аулами, потому что Амударья, пройдя под стенами Ургенча, текла до восточного склона горы, где река поворачивала на юго-запад, чтобы направиться затем на запад и излиться у Огурчи в Мезандеранское[20] море. Оба берега реки до Огурчи представляли сплошной ряд возделанных земель, виноградников и садов. Весной жители удалялись в горы, а во время комаров и слепней они отгоняли свои стада к колодцам, находящимся в расстоянии одного или двух дней пути от реки, к которой они приближались, лишь когда насекомые пропадали. Вся страна была очень многолюдна и в самом цветущем состоянии»[21].
В цитате речь идёт о начале XVI века. Это свидетельство хорезмийского писателя, как и показания других авторов, в течение долгого времени принималось за бесспорное доказательство жизни Узбоя в средние века, хотя единства мнений так и не было.
Для науки сейчас совершенно очевиден факт исчезновения реки, некогда протекавшей по Узбою. Амударья переменила русло, вся вода пошла в Аральское море, край стал пустыней. Только песчанки, лисицы да тонконогие каракумские антилопы нарушают покой мёртвых территорий.
