Три высокие женщины

А. (улыбается) Ну, совсем не так. Хрясь! Вот как!

Б. Я это хорошо помню, ведь это было десять лет назад…

А. Мы ездили верхом, а потом эти скачки. Мы никогда не любили ни скачки, ни охоту. Просто покататься в седле — да, но не охотиться. Грубые животные, каждая из них, грубые и истеричные, но в тот день охотники развлекали каких-то болванов. Было свежо, горелые листья кружили в воздухе, этот запах, дым стелился по земле, внизу все зеленое и желтое. (К Б) Мы не любили эту лошадь, не так ли?

Б. Не любили.

А. Да, я не любила ее. Она была истеричной и грубой.

В. Когда я научилась держаться в седле? Я имею в виду в настоящем ездить на лошади?

Б. Это пришло с замужеством.

А. Да, я не верила ей; до падения, я уже ездила на ней; она была глупой и вздорной; шарахалась от каждой тени. (К В) Я сказала ему: «Я остаюсь, езжай сам».

Б. Да.

А. Но он так надулся в ответ, что… ладно: мы поехали в лес; зелень, золото, туман… по колено. Глупое тупое животное! Она не увидела изгородь в этом тумане? Мчалась слишком быстро и врезалась в нее? Ну, мы и грохнулись!

Б. Грохнулись.

В. О, нет!

А. Могла бы и шею сломать. Повезло.

Б. Да, вот так-то.

А. Мы никогда больше не ездили на охоту, не так ли?

Б. Никогда.

А. Проклятая скотина весила тонну. И знаешь, о чем я думала больше всего?

Б. (вспоминая) С кем он сейчас, кого он сейчас скручивает в углу, в каком чулане, в кого он запихивает свой маленький член.

А. Что он может бросить нас, что может найти какую-нибудь не поломанную.

В. (возмущенно) Что же это за человек?

А. Просто мужчина.

Б. Просто мужчина.

В. И это то самое счастливое время, о котором ты говорила?

Б. Ну, конечно, ведь мы доказали, что чего-то стоим. (К А) Да?

А. (к Б) Конечно. (к В) Все падают. Когда ты падаешь, — встаешь ты или нет — когда ты падаешь — все это видят, все понимают, что тебя можно столкнуть. Из фарфора ли ты и разлетаешься на кусочки или ты из бронзы и только звенишь от удара — не важно. Сам факт важен.

Б. (К В) Перевести?

В. Спасибо.

А. (с доброй улыбкой) Спасибо тебе.

Б. Перевести… ты стараешься улучшить мир, заштопать в нем все дыры, всем помочь — и они тебе благодарны — с натяжкой, но признательны — но когда ты упала сама, доказав, что не намного лучше их, как они думали, они и дальше разрешат тебе спасать мир и тому подобное, но уже не будут так ненавидеть тебя… потому что ты не безупречна.

А. (очень светло) Все к лучшему. Только к лучшему. Разве не стало от этого лучше? Он не оставил нас ради кого-нибудь еще, был нежен и подарил тебе кольцо с большим бриллиантом., и ты не должна была больше охотиться.

Разве не счастливое настало время?

В. И я не пристрелила этого жеребца?

Б. (Смеется) Что, простите?

А. О— о-о-о-о! Мне это никогда не приходило в голову.

А и Б смеются вместе.

В. (сквозь зубы, уверенно) Я никогда ни стану тобой — и тобой тоже.

Б. (смотрит на В) О, прекрати! (К А) А то грандиозное кольцо— с большим бриллиантом? Ты его уже больше не носишь?

А. (внезапно спокойно) Нету.

Б. (тоже спокойно) Да?

А. Я продала его.

Б. Да?

А. (с некоторой горечью) Я все продала. Ну, если не все… то большую часть. Разве деньги по-прежнему не в ходу? Деньги нужны всегда. У меня нет денег. У меня есть деньги, но я проедаю их… каждый год; с каждым годом их все меньше…

Б. Мы должны ограничивать себя, мы должны…

А. Не говори мне об ограничениях! Все в прошлом! Все обман! Те драгоценности, что хранятся в сейфе, в банке? Все фальшивые!

В. Почему тогда, почему мы беспокоимся о них?

А. (свысока) Хм!

Б. (К А. Потом к В) Потому что мы достаем и надеваем их? Потому что фальшивки выглядят так же хорошо, как и настоящие, даже на ощупь, и кому какое дело? (только к А) не так ли?

В. Приличия ради?

Б. Приличия? Какого такого приличия?

В. Я имею ввиду, кого же мы тогда хотим удивить?

А. Самих себя. Еще поймешь. Мне дарят большой бриллиант. Когда мы его покупали— когда продавец вынес эту вещицу, он сказал…

Б. Это великолепный камень. Лучшего я не видел… Если Вы захотите его продать, принесите его назад ко мне и я заплачу за него больше, чем Вы платите сейчас. Он похлопал меня по руке. Хлоп-хлоп.

А. Хлоп-хлоп. Вот я и принесла его обратно — после его смерти, после рака и прочего, после всего этого. Они осмотрели его; они сказали, что он дал глубокие трещины, или помутнел… что-то такое.

Б. Сукины дети!

А. Они предложили мне треть от того, что мы за него заплатили раньше, а доллар ведь сейчас стоит в половину меньше, чем тогда.

В. (к А) И вы не выставили иск? (к Б) Я имею ввиду, что-то мы могли сделать? Мы же не можем просто…

А. (покорно) Что ты можешь сделать? Тут уж ничего не поделаешь. Ты можешь только продолжать… объедать себя. Голодающие принимаются поглощать самих себя. Здесь деньги— инвестиции здесь, но их все меньше, с каждым годом; так ты сам себя и съедаешь. Все, на что ты рассчитывал, исчезает, что дальше?

Б. Большой бриллиант, да?