небо за случайную встречу с Кристин в ювелирном магазине Картье полтора года назад.
Так или иначе, им удалось прийти к удовлетворительному для обеих сторон соглашению. Даже если Чарльзу вздумается проверить чековую книжку жены, выплаты Кристин не возбудят в нем подозрения.
Мужчины не имеют понятия, сколько может заплатить женщина за платье.
Глава XVI
Энни решила отправиться повидать Ника. Ей все труднее давалось решение приехать к нему – тем более что последние полгода они фактически не встречались.
Начало разлуке положили съемки, а потом Энни ни с кем не хотелось разговаривать – до такого состояния довели ее нападки прессы. Кроме того, Энни терзала совесть: роман с Эриком поглотил ее настолько, что почти не осталось времени размышлять над превратностями судьбы Ника.
Тем не менее она много раз звонила приятелю в надежде, что их дружба не оборвется из-за неожиданно обретенной известности. Но Ник, осыпая ее похвалами и сочувствуя невзгодам, находил предлог за предлогом, чтобы избежать встречи. Голос по телефону звучал глухо и невнятно. Это раздражало и расстраивало Энни: впечатление было такое, словно говорит не живой человек, а некое потустороннее существо. В то же время интуиция подсказывала ей, что Ник ревнует к Эрику, к неожиданному, хотя и весьма сомнительному успеху, хотя гордость не давала ему высказать открыто свои чувства. Он словно окружил себя броней равнодушия, рассчитанного на то, чтобы оттолкнуть ее.
Хуже всего то, что она увидела первую серию телевизионного фильма, где Ник, как и предсказывал, играл похитителя детей. Хотя его герой был психически больным человеком, но за щетинистой бородой и кричащим гримом Энни нетрудно было разглядеть, что в действительности болен именно Ник – он сильно похудел, глаза ввалились и смотрели без всякого выражения.
Играл он тоже без блеска. Щеголь-пират, с которым Энни работала в студии Роя Дирена, казалось, перестал существовать. Энни невольно задавалась вопросом, уж не находился ли он под влиянием наркотиков в ту ночь, когда произошел несчастный случай, и хотя отсутствие явных признаков того, что Ник употреблял сильные средства вроде героина, которыми увлекались сейчас многие, сбивало Энни с толку, она все же подозревала, что Ник поддался совместному воздействию барбитуратов и алкоголя.
Энни не могла бросить Ника на произвол судьбы. Если друг нуждался в помощи – значит, необходимо сделать все, чтобы его выручить. К тому же, учитывая все неурядицы ее личной и профессиональной жизни, лучше всего для нее сейчас перестать думать о себе и попытаться стать полезной тем немногим друзьям, которые что-то значат для нее. Но у Энни была и другая, более эгоистичная, причина повидаться с Ником.
Эрик Шейн вот уже три недели находился на съемках в Испании, звонил почему-то редко, говорил недолго и сухо, так что Энни ощущала свое одиночество все острее.
Ник был единственным человеком в Голливуде, способным помочь пережить трудные времена, почувствовать себя немного лучше. Может, совместные воспоминания исцелят обоих.
Энни могла только надеяться на это, иначе, если она в самом скором времени не отвлечется от терзающих душу проблем, наверное, сойдет с ума.
Пресса неотступно преследовала Энни, в газетах постоянно чернили ее имя, одновременно раздувая интерес к «Полночному часу», не говоря уже о том, что события приняли иной оборот, которого никто не ожидал. Фильм произвел необычайное впечатление на публику. Он прошел по всей стране и принес огромные прибыли. Вскоре фильм, фигурально выражаясь, взял штурмом все кинотеатры для автомобилистов, словно вражеская армия, и хотя со дня премьеры прошло уже пять месяцев, казалось, не потерял ни частички своей постыдной популярности.
Отдел рекламы «Интернешнл Пикчерз» решил выпустить новую шокирующую афишу, на которой была изображена головокружительная сцена из фильма – та, где Лайна в лифчике и трусиках, опершись на кухонный стол, выставив бедро, призывно глядит на Терри. Полуобнаженное тело, голые щиколотки, упругая грудь, едва прикрытая тонкой тканью, невольно притягивали взгляд, вызывая чувственные фантазии; голые ступни, казалось, ласкали грубые половицы пола и выглядели при этом особенно вызывающе.
Афиша вскоре стала не только ассоциироваться с самим фильмом – на глубинный смысл уже никто не обращал внимания, – но и начала приносить огромный доход, поскольку продавалась во всех магазинах как плакат. Вся шумная рекламная кампания основывалась исключительно на изображении Лайны. Ходили даже слухи, что эти плакаты висят в каждой спальне, а «Полночный час» оказался величайшим сексуальным возбудителем по всей истории существования кинотеатров для автомобилистов, совершенно вытеснив эротические и порнографические фильмы, так долго царившие на экранах таких заведений.
И все из-за Энни.
То простенькое обтягивающее ситцевое платье, которое она носила в фильме, неожиданно вошло в моду. В магазинах на Сансет-стрит продавались майки, а в одной лавочке куклы «Лайна», похожие на Барби, одетые в платьице Лайны, под которым были крошечные трусики и лифчик.
Ходили даже слухи о салонах «массажа» и других порнозаведениях, изготавливающих и поставляющих клиентам надувных кукол «Лайна» в полный рост.
И это было только началом. Сексуальная аура, окружающая Энни, распространялась словно смертельный газ, сметая все на своем пути, уничтожая карьеру девушки.
Каждую неделю звонил Барри Стейн, чтобы передать выгодные, но совершенно неприемлемые предложения. Изготовитель женского белья, известного своим специфическим покроем и продававшегося, в основном, в секс-шопах, хотел начать производство белья в стиле «Лайна» и решил, что рекламировать товар непременно должна Энни. Парфюмер просил позволить назвать новые духи ее именем при условии, конечно, что она поможет увеличить объем продажи.
Кроме того, все журналы для мужчин, от самых известных и респектабельных до откровенно порнографических, предлагали Энни огромные суммы за ее фото в обнаженном виде. Она стала самым сенсационным секс-символом Голливуда со времен Мэрилин Монро, и издатели готовы были платить миллионы, чтобы первыми заполучить ее.
Рене Гринбаум позвонила Барри и объяснила, что несколько десятков издателей и агентов осаждают «Сирену», заявляя, что готовы дать огромные деньги за альбом со снимками Энни, сделанными, когда та служила в агентстве. Поступили также предложения выпустить более дорогие альбомы и книги, где были бы смонтированы лучшие и самые эротические снимки, рассказывающие о карьере Энни и ее работе.
Не успели Барри и Энни решить, что лучше – соглашаться или отказывать, как в магазинах уцененных
