– Я стольких крестил…
– Вы не считаете, – настаивал Уолли, – что дата указана ошибочно, и девочка была старше двух месяцев? Скажем, три, четыре или пять?
Внезапно священник встрепенулся, словно вспомнив что-то.
– Нет, – решительно заявил он. – Я припоминаю. Совсем маленькая и весила немного, кроме того, глаза… не сфокусированы, как у детей постарше, и довольно бессмысленны. Нет, ей было не больше двух месяцев.
Уолли кивнул, в его мозгу шла неторопливая работа мысли.
– А как насчет отца ребенка? – спросил он.
– Насколько я понял, он скончался, – заявил отец Дэниел. – Конечно, не могу поручиться за правдивость этого утверждения. Мы, священники, многое видим…
– Ясно. Значит именно мистер Фьоренцо хотел, чтобы ребенка миссис Смит окрестили в присутствии его семьи и родственников – в качестве крестных родителей.
– Совершенно верно.
Уолли полез в нагрудный карман и вынул снимок Элтеи и Крис, стоявших на берегу залива Чезапик.
– Именно эту женщину вы видели в тот день на церемонии? Священник пригляделся.
– Да, думаю, она. Немного старше. А девочка – это Кристин, успела так вырасти?
– Вы уверены?
– Скорее всего. Блондинка, очень хорошенькая… по-прежнему напоминает мать… Скорее всего, она.
Священник снова взглянул на снимок. Казалось, на его лице беспокойство смешалось с выражением искреннего любопытства. Когда он вернул фото, в глазах сияли вековая мудрость и бесконечная усталость.
– Что-нибудь еще, мистер Дугас?
– Нет, отец, – покачал головой Уолли, кладя фото в карман. Вы очень помогли. Спасибо.
Уолли вышел из церкви, облегченно вздыхая, благодаря судьбу, приведшую его на похороны Анны- Марии Паоли, и мысленно ругая себя за то, что не догадался расспросить священника дальше.
«Все хорошо, что хорошо кончается», – решил он. Хотя дата рождения Кристин, без сомнения, фальшива, память у священника достаточно ясная – восьмого сентября 1948 года девочке не могло быть больше трех месяцев. Значит, она действительно появилась на свет в июне или июле.
Оставался один вопрос. Уолли вновь осыпал себя проклятьями – пора бы уже знать ответ. Но чтобы его найти, необходимо еще раз посетить городок Ричлхэнд в штате Нью-Йорк.
Глава XXVII
Следующие сорок восемь часов прошли словно во сне. Энни подчинялась строгим приказам Марии Эрнандес, ела сваренный ею суп с поразительным аппетитом. Девушка читала, смотрела телевизор, слушала записанные на ленте автоответчика сообщения, ответила на несколько звонков, никому не выдавая свою тайну.
Лаборатория подтвердила диагноз доктора Вайруэта, и Энни была на вершине счастья. И если сначала Энни обуревали сомнения относительно того, стоит ли сейчас рожать, очень скоро ее охватил ужас: что если доктор ошибся?!
Она хотела кричать от радости во весь голос, так, чтоб слышали все.
«Ребенок, – повторяла она снова и снова, боясь отнять руки от живота. – Малыш Эрика…»
Энни думала о Тине Меррил и ее очаровательной маленькой Натали, нежном воркованье девочки, упоительном запахе, крошечных ручках и ножках. Неужели странные чувства, испытанные в доме Тины, были знаком того, что собственное тело пыталось сказать ей о беременности?
Мир так ошеломителен, и ситуации непредсказуемы. Из самой сердцевины скорби по безвременно ушедшему Нику вырос ослепительный цветок радости. Из пепла страшного разрушения словно Феникс возникла несравненная красота. Как можно ненавидеть мир за жестокость, когда он был способен одарить такими щедрыми подарками!
В ней зрела новая жизнь.
Дитя их с Эриком любви.
Энни хотелось смеяться от счастья, так, чтобы слышали все, она была бы в непрерывном состоянии безумного, безудержного восторга, если бы слабость не ввергала ее в состояние тихого блаженства.
Какие проблемы, связанные с карьерой, могли сейчас волновать ее? Неужели любопытные, назойливые глаза репортеров сумеют расстроить, обозлить ее, а слухи и сплетни причинить вред? Энни предстояло стать матерью!
Пока миссис Эрнандес хлопотала над Энни, звонила доктору, прося совета, хотя все сама прекрасно знала, Энни втайне размышляла об Эрике.
В первый день она не могла даже подумать над тем, как сообщить Эрику новость, благодарная ему уже за одно только, что именно он сделал ее женщиной в истинном смысле слова… тем, что хотел ее, овладел, и теперь его семя прорастало в Энни.
Когда, наконец, ее возбуждение улеглось и верх взял здравый смысл, Энни тут же решила, что не стоит сообщать новость Эрику прямо сейчас. Он вернется из Европы в воскресенье – ждать совсем недолго. Только на какое-то мгновение Энни задалась вопросом, – какова будет реакция Эрика. Но тут же поняла, что нет смысла волноваться. Ребенок принадлежит только ей, ей одной. Она не боялась вынести все в
