Кристин давно отточила технику притворства – необходимо дать понять садисту, что трясешься от ужаса перед неминуемыми издевательствами, наслаждаясь в то же время самой их жестокостью, и одновременно осторожно убеждать его в том, что он вовсе не так силен как мужчина, а она по-прежнему ждет от него большего, что его агрессия скорее возбуждает, чем причиняет боль, и что ему никогда еще не удавалось по-настоящему удовлетворить ее, несмотря на всю ярость его насилия.
Стоицизм женщины, ее равнодушие к боли – единственное, чего не может вынести садист, и в то же время это именно то, чего он тайно жаждет, поскольку сознает при этом собственное ничтожество. Кристин умела поддерживать это убеждение точно отмеренными дозами ехидных шуточек, притворного страха, театральных попыток сбежать. Кристин ползала по полу, хваталась за дверные ручки, когда Керт тащил ее обратно, рыдала от отчаяния, пока он впивался в ее соски, лизал раны с животным рычанием.
И постепенно Кристин добилась своего – приручила Керта.
Но она пошла дальше. Сексуальная примитивность Керта обедняла его фантазии. Он лишь жаждал ощутить вкус женской крови, слышать крики боли жертвы, когда он стискивал ее клитор или врезался в нее сзади.
Кристин решила «приукрасить» их свидания. Она стала приносить с собой орудия пытки и порабощения – наручники, веревки, ножи, дубинки, предназначенные не только для того, чтобы причинять боль, но и для того, чтобы насиловать ее.
Кристин уговорила Керта носить черную набедренную повязку, слегка приоткрывавшую его член, заставляла его набрасывать на ее лицо капюшон, обучила ритуальным словам и действиям, побуждала к интимным откровениям о жене и дочерях в моменты их изощренной близости, посреди самых безумных выходок – это было самое возбуждающее и непревзойденное средство совращения и сексуального закабаления партнера.
Мольбы о пощаде были такими отчаянными и убедительными, когда она, голая, корчилась перед ним, а его приглушенные проклятия и оскорбления становились все изощреннее, бесчеловечнее, потому что были порождением его больной фантазии.
– Ах, Харм, – стонала Кристин, насаженная на безжалостный пенис. По лицу девушки струились слезы. – Ты убиваешь меня. Почему ты делаешь это? Пожалей меня!
– О нет, кошечка, – рычал Хармон, содрогаясь в оргазме. – Только не тебя, грязная шлюха.
И с каждым толчком он все больше попадал в плен к Кристин.
Глава XXVII
Время торопило.
Керт был могущественным и коварным человеком. И Кристин гордилась своим завоеванием – всего за три недели ей удалось приручить Керта. С помощью одного из посредников она нашла в Нью-Йорке необходимую для ее целей комнату в мотеле. По его рекомендации она связалась с нужным человеком. Через него в Лос-Анджелесе подыскала в одном лице звукооператора и фотографа, который занимался подобного рода делами раньше.
Звали его Сэнди Татера. Это был сорокалетний мужчина ничем не примечательной наружности, с висячими усами и тихим голосом. Кристин заплатила вперед половину того, что запросил Сэнди, и четко объяснила, что ей от него нужно. Сэнди заверил ее, что справится с делом наилучшим образом.
Кристин не составило труда вытащить Керта в новое место – у них уже вошло в привычку встречаться в разных мотелях.
Кристин заранее подготовилась к встрече, все необходимые атрибуты свиданий были при ней. Раскручивать сценарий она стала с самого начала, постаралась изобразить беспомощную невинность перед лицом жестокого мучителя, постепенно вовлекая Керта во все более извращенные выходки и действия. Как можно чаще она старалась вызвать Керта на разговоры о семье.
– Пожалуйста, Харм. Ты женатый человек, у тебя растут такие милые дочери! Как ты можешь так обращаться с женщиной? Пожалей меня! Сжалься!
– Только не тебя, детка, – рычал Керт.
Она тянула представление: то издевалась над ним, то доводила до бешенства своей покорностью, позволяла высосать кровь из сосков, кричала, извивалась в муках, когда он вгрызался в кровавую плоть между ее ног.
Вне себя от возбуждения, Керт осыпал ее оскорблениями; захлебываясь, комментировал, как его беспощадный инструмент врывается в ее крохотный анус. Он избивал ее, привязав к кровати, грубо раздвинув ноги, беспощадно втискивал кулаки во влагалище, с животной жаждой слизывал кровь.
Желая убедиться, что все сработало, Кристин дала ему овладеть ею трижды, и, когда все было кончено, он тяжело, но удовлетворенно отдувался. Потом принял душ, дал ей тысячу долларов и ушел.
Кристин в одних трусиках сидела на залитой кровью простыне.
– Все в порядке, Сэнди, – тупо сказала она в стену. В ответ маленький экран едва заметно мигнул.
Глава XXVIII
Четыре дня спустя, когда Керт сидел в своем кабинете в «Интернешнл», посыльный принес небольшую коробку.
В ней оказалась видеокассета. Керт вставил ее в видеомагнитофон, но через несколько секунд остановил фильм и поднял трубку.
– Не соединяйте меня ни с кем. Никаких посетителей.
Он задернул занавеси и просмотрел ленту до конца.
На экране крупным планом высветилось прекрасное лицо Марго Свифт с расширенными от ужаса глазами. У самого ее уха шевелились губы Керта, изрыгающие непристойности.
Девушка протестовала, умоляя сжалиться над ней, пока Керт с напыщенным видом позировал перед ней – напряженный, гордо поднявшийся пенис, налившееся кровью лицо, сжатые в кулаки руки… Потом он
