Каждый день она приезжала к поместью Хармона Керта на Холмби Хилз и останавливала машину на противоположной стороне улицы.
Рассматривая ограду через лобовое стекло, она перебирала в памяти слова, сказанные тогда Кертом: «Ты никогда, ни при каких обстоятельствах не будешь работать в Голливуде. Никогда. Запомни это».
Этот голос в телефонной трубке по-прежнему звенел у нее в ушах.
«Если только я узнаю, что ты пытаешься вылезти, я сделаю все, чтобы тебя уничтожить».
Энни медленно повторяла его слова, глядя на закрытые ворота владений Керта. Он думал, что уничтожил ее? Наоборот, эхо его угроз делало Энни сильнее и увереннее, а неприступный мир Керта казался хрупким и ненадежным.
Потом она включала мотор и уезжала, чтобы вернуться сюда на следующий день. Но в боковом зеркале по-прежнему маячила тень Керта, так что перед глазами все путалось, а дорога, по которой она только что ехала, казалась незнакомой.
Нет, с Хармоном Кертом еще не покончено.
– Ну что ж, детка, пора, – сказала Бет, взглянув на часы, когда подруги стояли у светофора на перекрестке около «Ла Сенега» – Посмотрим, явится ли Майкл.
– Обязательно, – рассмеялась Энни. – Он без ума от тебя.
– Сомневаюсь, – усмехнулась Бет. – По-моему, он желает заиметь дом с двумя машинами в гараже, тремя собаками, попугаем и полностью обставленной детской, прежде чем попросит какую-нибудь девушку выйти за него замуж.
– Вот подожди – увидишь, – успокоила ее Энни.
Она оглядела свою привлекательную подружку и снова подумала о том, какие же они с Бет разные.
Дочь скромных служащих из долины Сан-Фернандо, Бет выросла такой красавицей, что, не закончив высшую школу, решила перебраться через горы Санта-Моники и попробовать счастья в шоу-бизнесе.
Правда, ее нос, который был чуть длиннее, чем нужно, и близко посаженные глаза помешали девушке сделать карьеру. После нескольких незначительных ролей Бет без лишнего шума решила перейти в иное амплуа – найти подходящего защитника, такого, который смог бы обеспечить ей спокойную жизнь замужней женщины.
Хотя у Бет все еще был агент и она изредка ходила на прослушивание, читала «Дейли Верайети» и была в курсе всех голливудских слухов, было ясно – она больше не желает иметь ничего общего с шоу-бизнесом, а сбережения в банке зависят только от прибавок к жалованью секретарши. Энни не подозревала, что в основе их дружбы лежало именно это ее самоотречение.
С того дня, шестнадцать месяцев назад, когда Энни вернулась из больницы, никак не объяснив причину своего ужасного состояния, Бет была поражена одержимостью, поселившейся в подруге и светившейся в ее удивительных почти серебристых глазах.
Короткие письма, которые потом присылала Энни, рассказывали о ее скромных успехах и достижениях. И теперь, когда она вновь получила работу на Побережье, стало очевидно – честолюбие и стремление к успеху превратились в ее непроницаемую броню, способную выдержать сильнейшие удары. Она была настоящим борцом, эта девушка.
Бет гадала, увенчается ли успехом эта отчаянная попытка в таком умирающем городе, как Голливуд. Кроме того, ее интересовала загадка Энни, под внешней простотой и откровенностью которой скрывалось нечто таинственное, недостижимое, о чем девушка сама не догадывалась.
Но, что бы там ни было, это только прибавляло ей неизмеримо большую привлекательность. Сегодня, как и всегда, на бульварах было полно красивых девушек, которыми всегда славился Голливуд. Но нельзя было не заметить, что взгляды пресытившихся женской красотой мужчин то и дело останавливались на Энни.
Несмотря на простой наряд – обычные джинсы, хлопчатобумажную облегающую рубашку, спортивные туфли – девушка выделялась из толпы.
Редко кто из прохожих узнавал в ней героиню рекламного фильма, несколько раз у Энни просили автографы, которые она раздавала смеясь – ведь никто даже не знал ее имени.
– Вы такая потрясная! – восторженно говорила девочка-подросток, очевидно, помешанная на кинозвездах. – Я могла видеть вас в каких-нибудь еще фильмах?
– Вряд ли. Я только начинаю, – разочаровала ее Энни, – но зато я работала моделью. Может, поэтому вы меня знаете?
– Желаю удачи… Энни, – пожелала девочка, взглянув на автограф.
– Постараюсь сделать все, что смогу.
Когда девочка отошла, Бет хлопнула Энни по плечу.
– Вот это я и называю признанием. Ты уже почти на пути к «Оскару».
Но даже говоря это, она знала: Энни не нуждается даже в такой скромной славе, чтобы привлечь внимание. Будь она вообще никому не известна, все равно стала бы центром внимания.
Энни была не похожа ни на кого – в жизни и на пленке в ней было нечто особенное и неповторимое. И Бет нравилось купаться в лучах славы Энни, потому что часть внимания доставалась и ей.
Единственный раз в жизни Бет довелось понять, что это такое – магнетизм личности, подойти так близко к человеку, которого ожидают известность, слава, а может быть, и величие.
Бет не сомневалась – Энни добьется успеха в Голливуде, даже если борьба будет ей стоить жизни.
Они подошли к «Тэнджерину» – музыкальному бару, где Бет должна была встретиться с Майклом. В шумном, заполненном людьми зале оглушительно звучала музыка современной рок-группы.
– Не уходи, Энни, – без особого энтузиазма сказала Бет, – оставайся с нами. Может, заведешь полезное
