все что угодно.
Когда он пошел с Кейт к ее трейлеру, Ив подумала, что был еще один скрытый смысл в его улыбке и его прикосновении. Он хотел остаться наедине со своей женой.
В прежние времена, когда Ив впервые столкнулась с Джозефом Найтом, она была поражена и стала в конце концов сходить с ума от загадки, которая скрывалась в его глазах. Они полностью скрывали его мысли. Но после войны все изменилось. Пережив тяжкие испытания, от которых до конца так еще и не оправился, он, казалось, стал мягче. Он стал более открытым.
Близость любимой женщины преобразила его. Казалось, он не стеснялся скрывать свои мужские инстинкты, свое обожание, желание быть ближе к ней. Его чувства стали более естественными, их легче стало понимать.
– Увидимся утром, – улыбнулась Ив, оставив их вдвоем.
Она побрела к своему трейлеру, держа сценарий в руке, и открыла дверь. Но прежде чем войти туда, она оглянулась и увидела Джо и Кейт, обнявшихся в тени площадки. Они выглядели больше, чем любовниками!
А Ив, подобно ее героине, отправлялась в свое одинокое жилище, в то время как у нее на глазах их любовь становилась более глубокой.
Внутри своего трейлера Ив нашла экземпляр «Голливудского репортера» с заметкой о съемках фильма «Прощание с любовью». На обложке были помещены фотографии со съемочной площадки. Крупным планом – она и Кейт, более мелкая – Джо в рубашке с короткими рукавами.
Ив села и стала снимать грим, разглядывая свое лицо в зеркале. Как сильно она изменилась за последние годы! Ив едва узнавала себя. Ее обычная элегантность исчезла, уничтоженная временем и отчаянием. Все, что могли сделать гримеры – придать ей девический и неискушенный вид для роли.
Затем она посмотрела на фото Кейт в «Репортере». Та совсем не изменилась. Она была тем же чувственным, загадочным существом, что и четыре года назад, когда Джо выделил ее из толпы актеров на съемках «Бархатной паутины» и дал ей роль.
Чувственная, загадочная женщина и все же такая молодая, такая свежая… Не удивительно, что Джо не мог устоять. Играя вместе с ней и произнося реплики своей роли, Ив едва могла удержаться, чтобы не попасть под ее обаяние. Что-то необыкновенное было в Кейт, что-то почти роковое в ее красоте.
С этой мыслью Ив взяла маленькие ножницы из маникюрного набора и хотела слегка подрезать один из ногтей. Но она медлила, держа ножницы в руке, глядя на образ Кейт на фотографии. Затем она взглянула на свое лицо. И словно стала грезить наяву.
Тьма окутала ее взгляд, затопив оба лица на фотографии и лицо в зеркале. Она увидела мимолетный образ Джозефа Найта и его жены, снимавших друг с друга одежду, и почувствовала головокружение. Казалось, пол завертелся у нее под ногами. Приступ дурноты заставил ее застонать вслух.
Затем она посмотрела на газету. Фото Кейт было запачкано каплями крови. В удивлении Ив посмотрела на свою руку. Глубокая колотая рана была в середине ее ладони. Кровь струилась из нее, образуя маленькую темную лужицу на газете.
Ив была изумлена. Рана была очень глубокой, но она не чувствовала пореза или боли. Казалось, что рана пришла ниоткуда.
Она опять посмотрела на газету. Лужица крови растекалась по лицу Кейт, уничтожая его.
Ив не сдвинулась с места, чтобы взять антисептик. Она смотрела как завороженная на свою кровь, заливавшую красивое женское лицо перед ее глазами, каждая капля быстро впитывалась в газетный лист, и новая приходила ей на подмогу, поверхность маленького пруда рдела, как смерть, перед ее взором.
Ив глубоко вздохнула. Ее глаза полузакрылись. Чувство, которое она испытывала, было странным для нее. Не было боли.
Ни в ее ладони, ни в сердце.
Только облегчение.
6
Двумя днями позже Кейт делала покупки на Уилтшир-бульваре.
Джо подарил ей утро отдыха – он был занят съемкой одной из сцен Ив с Сэмуэлем Рейнзом. Приближался кульминационный момент фильма. Кейт предстояли две тяжелые сцены в этот полдень, одна вместе с Ив, а другая – с характерной актрисой, которая играла мать героини.
Несколько часов у Кейт оказались свободными. Она выспалась, проснулась посвежевшая и решила посетить своего любимого модельера, чтобы заказать платье для премьеры.
Она быстро шла по улице, одетая в широкие брюки и свитер. Солнечные очки закрывали пол-лица. Было удивительно легко спрятаться за ними. В этих очках Кейт выглядела подобно другим блондинкам, которыми изобиловал Голливуд. Неповторимое лицо актрисы можно было узнать лишь тогда, когда на нем светились ее золотистые глаза.
Кейт остановилась напротив магазина, осматривая витрину, в которой была выставлена обувь. Она вдруг поняла, что остро нуждается в туфлях. Те, которые она носила на студии, были старыми и разношенными.
Она уже было собиралась войти внутрь, когда увидела в стекле отражение мужчины, стоявшего позади нее.
– Привет, солнышко, – услышала она знакомый голос. – Давно не виделись. Сколько лет, сколько зим!
Кейт похолодела. Она не обернулась. В отблесках солнечных лучей лица его не было видно, но голос так же бесспорно узнаваем, как и то, что сердце ее упало.
Это был Квентин.
Она рассматривала его отражение. Он был одет в дешевый костюм, довольно кричащий галстук и шляпу
