Слова доносились издалека, будто сквозь толстый слой ваты. Летти чувствовала себя хуже, чем если бы он сообщил о смерти Дэвида, к чему она уже была готова. Голос отражался от стен, бессмысленные слова сливались в единый гул, заполнявший голову. И она падала, падала…
Летти очнулась, лежа на кровати, и попыталась приподняться, чтобы посмотреть по сторонам.
– Все в порядке, – прозвучал дружелюбный голос с характерным ирландским акцентом. – Вы просто упали в обморок. А сейчас вы в одной из палат. Полежите минуту, чтобы прийти в себя, а потом можете садиться.
Посмотрев в сторону, откуда доносился голос, Летти увидела круглое юное лицо над голубой униформой и белым фартучком, щечки розовые и лоснящиеся, будто с них забыли смыть мыло. Черные волосы кудрявятся под белой шапочкой, а глаза синие, словно небо.
Девушка улыбнулась, когда Летти удалось сесть.
– Так-так. Через секунду вы будете в полном порядке.
Летти ожидала увидеть на себе больничный халат, но она была в своей одежде, сумочка и шляпка аккуратно положены рядом на стул.
Мысли ее, однако, тут же вернулись к Дэвиду.
– Вы не знаете, как самочувствие мистера Бейрона? – Казалось странным задавать подобный вопрос, когда некоторое время тому назад она считала, что он умер. А потом ее снова стали мучить подозрения. Летти вопросительно посмотрела на лицо медсестры, ожидая, что та покачает головой, что слова врача были только сном. Но девушка улыбнулась, в глазах запрыгали веселые смешинки, и Летти поняла, что это не было сном. И внезапно долго сдерживаемые слезы прорвались бурным потоком. Летти рыдала так, как не плакала многие, многие годы, даже после смерти Билли. Она плакала, опустив голову на мягкое плечо молоденькой девушки, которая, полуобняв ее, приговаривала: «Ничего, ничего. Поплачьте – и вам станет легче».
Люси и Джек уехали около четырех. Летти осталась рядом с Дэвидом, держа его за руку, когда он наконец задремал. Она поклялась больше никогда не покидать любимого, если, конечно, разрешат больничные правила. Если же нет – она будет их оспаривать.
У нее возникло страшное ощущение, что стоит ей только отойти, как что-то ужасное произойдет с Дэвидом. Летти понимала, как это глупо, но ничего не могла с собой поделать.
Ей передали записку – Крису разрешили отлучиться и побыть с отцом некоторое время.
Несколько минут назад Летти выходила, чтобы позвонить Мадж, хотя решение оставить Дэвида даже на несколько минут досталось ей с трудом. Почему она позвонила Мадж, Летти не понимала, но та хотя бы подтвердила, что конверт, полученный утром, содержит окончательное постановление о разводе. Реакцией же Мадж на рассказ о сердечном приступе Дэвида было сердитое заявление, что она не собирается тратить время, посещая бывшего мужа.
– Не мое дело, дорогая, – вздохнула она, – теперь это твоя забота. – И она повесила трубку, оставив Летти в недоумении перед лицом такой бессердечности.
Чувствуя себя виноватой перед Дэвидом, обратно она бежала, но он не просыпался. Проходили часы, но Летти оставалась рядом, мечтая, чтобы первое, увиденное Дэвидом, было ее лицо… Летти смотрела на улыбающегося Дэвида. Он быстро поправится, думала она. То, что сказал доктор Харпер, не может быть правдой. Но в глубине души она знала, что нужно в полной мере распорядиться оставшимся у них временем. Только она надеялась, что это будут годы, а не месяцы или недели. Она молилась об этом, глядя на лицо Дэвида, запоминая его, чтобы никогда не забыть.
Он открыл письмо от адвокатов и быстро просмотрел его. Потом улыбнулся, и его темные глаза засветились любовью. Но только на мгновение.
– Доктор Харпер говорил с тобой?
Она кивнула, не зная, что ответить. Но Дэвид заговорил сам.
– Он сказал тебе, что может случиться? И снова молчаливый кивок.
– Я люблю тебя, Летиция. Помни всегда о моей любви. Если быть честным, то я не могу просить тебя выйти за меня замуж. Ужасная мысль, что вскоре ты станешь вдовой…
Каждый мускул, каждый нерв в теле Летти вдруг сжался от боли. Она заговорила быстро и настойчиво:
– Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Дэвид. Страна воюет, а тысячи людей женятся именно сейчас, не зная, увидят ли друг друга снова. А ведь большинство из них были знакомы не больше года. Мы же с тобой вместе большую часть жизни. И половину этого времени были любовниками. Для меня радость иметь то, что имею. Даже если через неделю я останусь вдовой, то буду считать себя самой счастливой женщиной, так как ты меня любил. Я выйду за тебя замуж, Дэвид, и давай не будем спорить.
Она больше не могла говорить, а только наклонилась к Дэвиду и почувствовала, как руки любимого крепко обняли ее. И она поняла, что он с ней полностью согласен.
