Упрямица

Приковывали взгляд впалые морщинистые щеки и пара блестящих глаз того же редкого оттенка янтаря и с такими же длинными ресницами, как и у самой Рэйвен. Старик слегка приподнялся среди под­ушек, и борода его заколыхалась поверх шали, прикры­вавшей хилую грудь. Рэйвен гордо выпрямилась и решительно взглянула в глаза старика, но тут же скон­фузилась. На тонких старческих губах заиграла понима­ющая улыбка. Старец едва открыл рот, как дверь содрогнулась: это пришедший в себя мажордом пытался прорваться в комнату.

– Быстро закрой задвижку, девочка! Рэйвен мгновенно выполнила его приказ.

– Сэр Хадриан! Сэр Хадриан! С вами все в поряд­ке? – донесся взволнованный голос мажордома, тщетно пытавшегося открыть дверь.

– Мой мажордом – очень нервный тип, – объяс­нил сэр Хадриан, заговорщицки подмигивая Рэйвен. – Мне просто повезло, что я отделался от него хоть на полчаса. Сверхзаботливый! Кажется, будь это возможно, он бы и дышал вместо меня. Угомонись наконец, Джеф­фордс! – сказал он, повышая голос.

– Но, сэр, эта юная леди…

– Не съест меня живьем, хотя примчалась сюда, как изголодавшаяся по битвам амазонка!

И снова глаза с хитринкой подмигнули ей. Рэйвен не удержалась и улыбнулась ему в ответ.

– Будь так добр, Джеффордс, принеси нам что-ни­будь освежающее!

– Отлично, сэр, – ответил Джеффордс тоном ос­корбленного достоинства и прекратил дергать дверь.

– Теперь можете открыть дверь, дитя мое, – махнул сэр Хадриан своей тонкой высохшей рукой. – Вот умница! А теперь подойди поближе, я хочу рассмотреть тебя!

Рэйвен послушно подошла и остановилась возле софы. Удивительно сильные тонкие пальцы старика обхватили ее запястье. Он потянул ее вниз, и она присела на крае­шек софы.

– Мои глаза уже не те, что прежде, – объяснил он, внимательно разглядывая ее, пока она аккуратно расправ­ляла юбки. – Однако они не подвели меня сейчас, пото­му что, клянусь, передо мной настоящая красотка! Дочь Джеймса, ведь так?

– Да, сэр.

– Он назвал тебя Рэйвен*, да? Кажется, я подумал тогда, что это довольно странное имя для девчушки. Те­перь вижу, оно тебе подходит.

– Да, ведь мои волосы черны, как воронье крыло. Сэр Хадриан хихикнул:

– Угу, и вообще ты – сказочное создание. Зага­дочная, черноволосая и не прочь ворваться в дом старика, чтобы просто повидаться с ним. Странно, что это про­изошло лишь сейчас, когда я умираю. Твой отец так и не привез тебя в Лондон.

– Боже, вы при смерти, сэр?! – в отчаянии вскри­чала Рэйвен.

Ей с трудом верилось в то, что он смертельно болен, ибо старик был довольно энергичен и проявил силу воли, даже юмор! Кроме того, рука со вздувшимися венами по-прежнему крепко сжимала ее руку и ничуть не дрожала.

– А тебе это было бы на руку? – хитро спросил сэр Хадриан.

Золотые глаза заглянули в тусклые стариковские, Рэй­вен покачала головой:

– Нет, сэр, меня бы это огорчило.

– Хм, кажется, ты не врешь, – изумился и обрадо­вался сэр Хадриан. Рэйвен Бэрренкорт была бриллиан­том чистейшей воды, а он повидал за свою жизнь достаточно красавиц, чтобы судить об этом. И что еще больше импонировало старику, так это то, что Рэйвен обладала неукротимым духом, сиявшим в ее кошачьих гла­зах. Ему это нравилось, да и язычок у нее был острый, значит, у девочки есть мозги, что он тоже ценил, особен­но в красивых женщинах. Жаль, что племянник всегда был не в ладах с ним, ему хотелось бы получше узнать это обворожительное создание.

– Полагаю, у тебя возникли особые причины навес­тить меня, – сказал он, отпуская ее руку и устраиваясь поудобнее. Он даже не поморщился от пронзившей его тело боли, вытерпев ее, как и подобает истинному Бэрренкорту.

– Да, – призналась Рэйвен, – но вижу, что, ка­жется, не вовремя. Вы плохо себя чувствуете. Может быть, я зайду позже, когда…

– И это после всех хлопот, чтобы прорваться сюда? Нет, девочка моя, теперь я тебя не отпущу. Что ты, кста­ти, сделала с Джеффордсом, а? Век не слышал, чтобы он так вопил! Последний раз это случилось, когда дражай­шая миссис Джеффордс, дьявол упокой ее душу, решила, что он заигрывает с соседской служанкой, и огрела его кочергой по спине. – Он громко захохотал. – А ведь трудно найти более преданную душу, чем у нашего Джеффордса! Никогда не мог понять, что он нашел в этой старой ведьме? – Он лукаво взглянул на Рэйвен и само­довольно ухмыльнулся. Его бородка задрожала. – Я тебя шокировал, девочка моя? Нет? А ведь мог бы, если бы задался целью! Хи-хи, ты ведь прехорошенькая, Рэйвен. Жаль только, что мы не познакомились раньше.

– Мне тоже жаль, – искренне сказала Рэйвен.

– Ну а теперь, – мгновенно посерьезнел сэр Хад-риан, – перейдем к делу. Ты приехала сюда с опреде­ ленной целью, твой отец умер уже… сколько?., три месяца назад, да? И ты, значит, сама управляла Нортхэдом? Ве­ликолепное поместье, правда? Никогда не прощу твоей прабабке, что она родила Томаса первым! Я с удоволь­ствием называл бы Нортхэд моим, хотя и уехал оттуда, когда мне исполнилось девятнадцать, и с тех пор побывал там всего дважды.

– Отец рассказывал, что вы все время ссорились с моим дедушкой.

Сэр Хадриан пожал худыми плечами.

– Я был молод, упрям, на мои поступки влияла и треклятая гордость Бэрренкортов. Поскольку унаследо­вать Нортхэд я не мог, то попросту ушел оттуда. И пок­лялся, что ноги моей там не будет, пусть Томас владеет им безраздельно. Так что я сам сделал свое состояние, стал богат и мог бы купить особняк вдвое больше Нортхэда, только понимал, что все это будет не то.

*Рэйвен – ворон (ашл.).

– Но почему же вы не возвратились, когда ваш брат умер и Нортхэд перешел к папе? – спросила озадачен­ная Рэйвен. – Вы же родились там и, насколько мне известно, провели там счастливое детство. – При воспо­минании о дорогом ей доме глаза девушки мягко засвети­лись любовью. – Как вы смогли не приехать?

Сэр Хадриан хихикнул и похлопал ее по руке.

– Вижу, и ты очень любишь Нортхэд, дорогая де­вочка. И я любил его, но и с твоим отцом я не ладил так же, как и со всеми остальными Бэрренкортами. Мы стал­кивались лбами, словно борцовские петухи, – только ис­кры летели во все стороны. Уж такие мы есть. Слишком похожи друг на друга, наверное, и твой отец такой же упрямец, как и я.

Вспоминая былое, он улыбался.

– Когда я в последний раз был в Нортхэде, умерла твоя мать. И я сказал Джеймсу, что ему будет дьявольски трудно без жены, да и без сына, который бы унаследовал плоды его трудов – твой братик умер месяц назад, – а он взглянул на меня такими же глазищами, как у тебя, у меня-то светлее, и сказал, что ему и не нужен сын, пото­му что ты лучше любого прохиндея в брюках.

Янтарные глаза старика хитро сощурились и пристально посмотрели на Рэйвен.

– И вот ты сама пришла ко мне, девочка моя. Ведь ты сама управляла одним из самых лучших имений Кор­нуолла. Так чего же ты хочешь от меня?

– Денег, дедушка Хадриан, – честно ответила Рэй­вен, твердо убежденная, что дед и сам хотел бы того же – честного разговора, без утайки.

– Ага. И сколько же?

Спокойно и по-деловому Рэйвен объяснила ситуацию. Сэр Хадриан напряженно слушал. Он не задавал вопро­сов, хотя изредка кивал сам себе. Рэйвен замолчала и откинулась на спинку кресла, в которое пересела, чтобы получше видеть глаза деда. Она замерла в тревожном ожидании, но внешне казалась совершенно спокойной.

– Думаю… – начал сэр Хадриан после долгого молчания, но его прервал Джсффордс, внесший поднос с чайным сервизом. Рядом с чашками стояла накрытая сал­феткой плетеная хлебница, от которой исходил дразнящий запах свежеиспеченных булочек и кексов.

– Ваш чай, сэр, – чопорно произнес мажордом, поставив чашечку из тончайшего китайского фарфора на