Упрямица

явно принадлежал пожилой даме, другой – звонкий и жалоб­ный – юной девушке. Но голоса эти доносилось словно издалека, она с трудом улавливала смысл сказанного.

– Я только взгляну на нее и уйду, клянусь, Джейми. Я не разбужу ее.

Голоса зазвучали чуть громче, приблизились к двери комнаты, в которой находилась полусонная Рэйвен. Она неожиданно приподнялась и села в кровати, широко рас­пахнув глаза. Рэйвен изумилась пологу над кроватью – над ней висел нежнейший газ, служивший москитной сет­кой. Она тотчас же вспомнила, где находится. Но для чего же тогда москитная сетка? Ведь сейчас зима, не вре­мя для москитов… К тому же это ведь север Индии, не так ли?

– Ох, ну так и быть, Джейми, только оставь меня в покое! Я загляну сюда попозже!

– Вот и хорошо, мисс Беттина, вот и умница, – похвалил девушку голос с ирландским акцентом. Рэй­вен услышала шарканье – ирландка удалялась. Не­сколько секунд спустя дверь со скрипом приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова юной де­вушки с лицом в форме сердечка. Заметив сидящую на кровати Рэйвен, девушка радостно вскрикнула, распах­нула дверь и вбежала в комнату, шурша плотными юб­ками из тафты.

– Вы уже проснулись! – улыбнулась она. – Как вам спалось?

– Благодарю вас, прекрасно, – ответила Рэйвен, слегка растерявшись от такого напора.

Воспоминания о прошедшей ночи были туманными. Припомнилось, как пара сильных рук сняла ее с лошади и передала решительной хлопотливой особе, которая обняла полусонную Рэйвен, отвела ее в комнату и уложила спать.

Но то была добрейшая матрона с полной мягкой грудью… Абсолютно ничего общего с этой голубоглазой девчушкой, рассматривавшей Рэйвен с нескрываемым любопытством.

– Извините, – нарушила Рэйвен затянувшуюся па­узу, – но я не могу припомнить, кто вы.

Девушка рассмеялась и сделала книксен – золотые кудряшки рассыпались по ее белым плечам.

– Меня зовут Беттина Бейтмэн, и вы находитесь в доме моего папы, в касурском гарнизоне. Вы прибы­ ли вчера ночью, и капитан Сен-Жермен велел Джейми не будить вас и дать вам выспаться. Я хотела только заглянуть, потому что здесь практически нет моих ро­весниц. – Она пожала плечиком и улыбнулась, – Джейми не хотела меня пускать, но, как я и ожидала, вы уже проснулись.

Рэйвен не стала объяснять Беттине, что именно их спор с Джейми и разбудил се. Взглянув на часы, стояв­шие на столике рядом с дверью, она увидела, что уже почти одиннадцать.

– О Господи! Я, кажется, еще ни разу в жизни не валялась в постели почти до полудня!

– Но вы так устали вчера, – успокоила ее Беттина, решив не упоминать, что сама редко вставала рань­ ше. – Если поторопитесь, мисс Бэрренкорт, то как раз успеете к обеду. Папа сказал, что обед сегодня будет в гостиной – в честь гостей. Можно я буду звать вас Рэйвен? Такое чудесное имя! Когда я услышала его се­ годня утром, то оно показалось мне немного странным, но сейчас, увидев вас, я поняла, почему ваши родители назвали вас именно так.

Рэйвен кивнула, в душе тяготясь присутствием де­вушки. Хоть бы она поскорее оставила ее в покое. Рэйвен прекрасно знала подобного склада людей – таким ничего не стоит часами болтать на любую тему, их ничем не остановишь. Беттина являлась классической красавицей – с облаком золотистых кудрей вокруг сердцевидного личи­ка и огромными голубыми глазами. Ей было лет пятнад­цать-шестнадцать, не более, но она так туго затянула корсет, что ее маленькая грудь походила на грудь взрос­лой женщины. Беттина при разговоре выпячивала свои пухлые розовые губки, что придавало ей вид капризного ребенка. Рэйвен подумала о том, что любящие родители, наверное, избаловали Беттину, потакая её капризам. А став постарше и решив, что «капризное выражение» очень ей к лицу, она довела его до совершенства, тренируясь перед зеркалом.

– Я пришлю служанок, чтобы вам помогли одеться, – сказала девушка и, к величайшему облегчению Рэйвен, выпорхнула в коридор.

Несколько минут спустя в комнату бесшумно вошли шесть девушек-служанок. Две из них сразу занялись одеждой Рэйвен, третья принесла тазик с горячей водой, четвертая принялась расчесывать длинные волосы Рэй­вен, пятая начала заправлять постель, а шестая поставила перед гостьей поднос и тотчас же налила в чашку горячего чая.

Полковник Роджер Бейтмэн, сидя у себя в кабинете, делился с Шарлем последними новостями о событиях в Пенджабе. Бейтмэн провел в Индии много лет и прекрас­но владел как хинди, так и пенджабским диалектом. Его уважали не только коллеги-англичане, но и индусы, и он имел весьма точное представление о том, что происходит в стране.

Именно по этой причине Шарль и решил остановить­ся у полковника, а не в каком-нибудь бунгало у дороги. Надежная информация очень много значила в эти тре­вожные дни. Во время своего первого вояжа в Индию он и Дмитрий поневоле оказались втянутыми в военные дей­ствия: Британия ввела свои войска в Афганистан, чтобы воспрепятствовать расширению русского влияния в регио­не. Сталкиваясь с политическими интригами, постоянно рискуя жизнью, Шарль понял, что его стихия – море, оно принесет ему счастье и богатство.

Возвращаясь через Пешавар к ожидавшему их кли­перу, Шарль и Дмитрий вынуждены были сражаться с бандой взбунтовавшихся патанов. Спасли их подоспев­шие британцы, но тем показалась подозрительной наци­ональность Дмитрия, и ему пришлось просидеть некоторое время в тюрьме по подозрению в шпионаже. Если бы не вмешательство майора Роджера Бейтмэна, командира 70-го пехотного полка, расквартированного в Пешаваре, то русского, возможно, расстреляли бы. Майору очень пон­равился Шарль Сен-Жермен, и он убеждал своего но­вого друга поступить на службу в британские войска. Однако Шарль, к тому времени уже осознавший, что карьера военного не для него, вежливо отклонил предложение Бейтмэна. Он никогда не забывал кровавую рез­ню в Кабуле, которая часто виделась ему в ночных кош­ марах.

Вот и сейчас, сидя в большом кожаном кресле перед столом полковника, Шарль был напряжен, как струна. Бейтмэн вглядывался в худое загорелое лицо гостя и га­дал о причинах странной нервозности всегда такого невоз­мутимого Шарля. Только очень внимательный наблюдатель смог бы заметить эту «странность», ибо взгляд Шарля был по-прежнему спокоен, а длинные пальцы уверенно держали чашечку из тончайшего фарфора, – они пили чай с бренди.

Полковник не забыл, каким жадным до жизни и при­ключений был сидевший перед ним молодой англичанин, и, видимо, в этом он не изменился. Однако появилось и нечто новое: полный контроль над своим темпераментом. Глядя в сияющие зеленые глаза Шарля, полковник испы­тывал какой-то необъяснимый страх. Да-а… не дай Бог иметь такого врага!

– Лорд Гаф, главнокомандующий нашей армии, лич­но возглавил войска в битве под Рэмнаггаром, – говорил полковник своим необычно высоким для такого крупного мужчины голосом.

Бейтмэн, краснолицый, с густыми бакенбардами, вы­глядел добродушным дядюшкой, но Шарль прекрасно знал, что этот грузный на вид мужчина передвигался с лег­костью кошки, во время рукопашной схватки его точные удары были так же смертельны, как укус кобры.

– Но эта битва не внесла решающего перелома в кампанию. – Полковник взял из позолоченной табакерки понюшку табаку. – Черт бы их побрал! Мы просто вы­нуждены довести дело до конца и разобраться с сикхами раз и навсегда. Лорд Дэлхуси и Джон Компани призвали примерно наказать мятежников.

– Войска и сейчас ведут активные действия? – по­интересовался Шарль совершенно безразличным тоном; даже сидевший рядом Дмитрий не понял, как относится его друг к последним новостям.

Громко чихнув, полковник отставил табакерку в сто­рону. Он вытер нос огромным носовым платком и пожал мясистыми плечами.

– Вся армия либо участвует в маневрах, либо мар­ширует, но я не могу даже предположить, когда и где состоится следующее сражение. Я и сам получил приказ выйти в Чиллианваллах в конце недели.

В беседе ненадолго возникла пауза – Шарль и Дмит­рий обдумывали услышанное. Затем Дмитрий спросил:

– А как насчет Пенджаба, полковник? Вы не хуже нас знаете, что здесь родина сикхов, их дом. Может ли европеец без опаски ходить по улицам Лахора?

– Всегда найдутся недовольные или ожесточившиеся люди, – медленно проговорил офицер. – Но сикхи – гордый народ, и они не унизятся до убийства женщин и детей.