порыву, девушка обняла ее за шею:
– Не стоит расстраиваться, мама, – произнесла она быстро. – Мы придумаем еще что-нибудь, я тебе обещаю.
– Ты и впрямь так считаешь? – спросила Мальвина безо всякой надежды.
– Да, – заверила ее Чина. – Я подумываю о том, чтобы написать кому-нибудь из друзей дяди Эсмунда в Лондон. Ведь нельзя исключать того, что они захотят нам помочь. Конечно, это займет некоторое время, но сэр Джошуа, возможно, проявит на сей раз терпение и не станет требовать немедленного погашения долга, когда будет знать, что деньги уже в пути.
Мальвина просияла.
– Что за прекрасная идея, деточка! Как ты думаешь, она сработает?
– Должна сработать, – ответила Чина. Мальвина глубоко вздохнула, ее настроение явно улучшилось.
– Перед тем как ты вернулась из Англии, Дэймон и я говорили о том, что неплохо было бы закупить в Квантуне шелковичных червей. Ты же знаешь, тамошний шелкопряд значительно продуктивнее нашего. Если бы мы могли хоть немного увеличить производство, то уже в следующем квартале получили бы дополнительную прибыль.
– Нет, – решительно заявила Чина. – Китайский дубовый шелкопряд дает нить гораздо худшего качества, чем тутовый, и если мы начнем производить ее на Бадаяне, то у наших тканей не будет никаких преимуществ по сравнению с теми, что выпускаются в Китае или Японии. Отец никогда бы не согласился на это, и я не думаю, что стоит идти на такой шаг только из-за того, что мы не можем в данный момент найти денег на поддержание производства на нашей плантации.
– А если плантации как таковой уже нет? – Чина закусила губу и ничего не ответила.
– Не огорчайся, дорогая, – молвила Мальвина, беря ее за руку. – То, что сказала я, вовсе не так уж и плохо. Вот увидишь.
– Может быть, ты и права, – согласилась Чина с надеждой и отправилась в свою комнату, чтобы избежать встречи с возвращавшимися с прогулки гостями. Она видела в окно, как некоторое время спустя «Темпус» вышел из дока, и когда его силуэт растворился в серебряном сиянии солнца, вздохнула с облегчением. Девушка молила небо о том, чтобы впредь никогда не лицезреть отвратительного мистера Стенли.
Отвернувшись от окна, Чина случайно увидела свое изображение в зеркале и на минуту помедлила, чтобы внимательно всмотреться в маленькое грустное лицо. Она никак не могла взять в толк, как это Джордж Стенли мог принять ее за одну из тех особ, которых она определяла обычно словом «распущенные». Вроде бы в наивном до простодушия выражении ее лица не было ничего такого, что давало бы основание предположить, что она не новичок в любви и что мужская рука уже коснулась ее необученной плоти и оставила на ней свою печать.
Чина почувствовала, как сердце ее болезненно сжалось, и отвернулась от зеркала, однако порожденные воспоминаниями образы не исчезали. Все вокруг, даже шуршание кринолинов, напоминало ей о нежном шелесте шелка, нарушавшем тишину другой спальни, и она ясно представила себе руки Этана, которые нетерпеливо развязывали ее пояс, упавший затем на пол.
– Боже, за что мне такие страдания? – шептала девушка. – Я просто с ума сойду!
Решив разыскать Лам Тана и попросить его прокатить ее на лодке – куда угодно и как можно дальше от Бадаяна и мучительных воспоминаний, – Чина толкнула ногой дверь и, пробежав через внутренний двор, спустилась на дорожку, ведущую в сторону пристани. И тут она услышала горький детский плач, заставивший ее остановиться. На ступенях веранды, сотрясаясь от рыданий, сидела Филиппа. Каштановые кудряшки в беспорядке свисали ей на спину.
– Что случилось? – спросила Чина, обнимая девочку. Вместо нее ответил Брэндон, поднявшийся внезапно из-за кустов:
– Это все Ибн-Биби, Чина. Он сбежал. – Затем, повернувшись к сестре, мальчик произнес с сожалением: – Мне очень жаль, Фил, но я не могу нигде его найти.
– Он забыл нас, Чина! – жалобно проговорила Филиппа. – Подумал, наверное, когда мы уехали, что мы больше не вернемся.
– Может быть, – промолвила Чина, хотя и не была уверена, что такой ласковый маленький мангуст вдруг ни с того ни с сего забудет своего хозяина и хозяйку так быстро. Скорее всего он просто вернулся в джунгли, чтобы подыскать там себе достойную пару из таких же, как он, мангустов.
– А ты не попробуешь его найти, Чина? – начала клянчить Филиппа.
– Я могу спросить в деревне: может, кто и видел его там, – произнесла девушка. – Но ты должна помнить, что Ибн-Биби родился диким зверем. Хотя ты его и приручила, он, должно быть, все же решил, что ему пора уже возвращаться в джунгли.
Брови Филиппы от огорчения приподнялись, и она печально вздохнула.
– Значит, он не захочет больше вернуться к нам, даже если мы и найдем его?
– Вполне возможно. Но я могу кое-что для тебя сделать, – поспешила пообещать ей Чина, видя, что слезы снова готовы политься из глаз девочки. Я поеду в Сингапур и привезу тебе оттуда другую зверушку, если Ибн-Биби и в самом деле вздумает остаться в лесу. Скажи, кого бы ты хотела иметь?
Просиявшая Филиппа не раздумывала ни минуты.
– Котенка, – быстро ответила она в крайнем возбуждении. – Рыжего.
– Как у капитана Крю? – спросил Брэндон.
– Да! Именно такого! Ох, Чина, неужели и правда ты мне его привезешь?
– Постараюсь.
– О, как замечательно!
