увенчанное множеством башенок. Возведенное после Реставрации на месте норманнской крепости, разрушенной пуританами в 1645 году, и перестроенное пятым графом Линвиллом в современном ему георгианском стиле, оно насчитывало сорок комнат, в каждой из которых имелись изысканной работы фризы и полированные панели, украшенные впечатляющей коллекцией фламандских гобеленов шестнадцатого века. К центральному корпусу величественного сооружения подступали с обеих сторон ярусные сады, заложенные командой итальянских архитекторов. К искусственному озеру, в котором между водяными лилиями чинно плавали ручные лебеди, спускались от дома террасами зеленые газоны. Выше обширного розария размещались беседки и конюшни, поросшие травой загоны для лошадей, фруктовый сад, помещения для сушки хмеля и плантации этого растения, входившие составной частью в обширное бродхерстское хозяйство.
Фрэдди Форстон Линвилл, выйдя из отделанной золотом Утренней комнаты на маленькую застекленную веранду, скользнул рассеянным взглядом по заботливо ухоженному парку и весело рассмеялся, когда его взору предстала небольшая каменная часовня, примостившаяся среде буков на дальнем берегу озера, где два дня назад нашли свой приют останки старого графа.
– Неужели ты собрался лишить меня того, что по праву принадлежит мне? – возгласил он громко. – При жизни твоей я немало претерпел от тебя, дорогой мой дедуля, по теперь, почив вечным сном, ты не сможешь уже мешать мне поступать, как захочется!
Его охватило веселье. Неужели его дед и впрямь ожидал, что он позволит смиренно ускользнуть состоянию Линвиллов в руки этой крошки, Чины Уоррик, которая если и может претендовать на фамильное имя, то лишь потому, что ее бабушка, леди Делия Линвилл, приходилась графу сводной сестрой?
Прихлебывая из чашки, которую он держал в руке, сдобренный вишневой наливкой чай, Фрэдди вернулся обратно в Утреннюю комнату и остановился полюбоваться картиной Ван-Дейка, висевшей над облицованным розовым мрамором камином. И тут же начал прикидывать, какую цену могут назначить за нее оценщики. Однако он недолго ломал голову над данным вопросом. Для того чтобы выяснить это, будет бездна времени впереди, решил лениво Фрэдди и тут же переключился на другую, более важную в данный момент тему – на предполагаемую женитьбу его на кузине.
Хотя большую часть вчерашнего дня он провалялся, нежась, в постели, его времяпрепровождение тем не менее нельзя было назвать абсолютно праздным. Он был занят тем, что размышлял о своей будущей невесте и решал, с чего и как начинать осуществление своего замысла. Не сомневаясь в успехе, он, однако, должен был учитывать то обстоятельство, что Чина горюет по поводу смерти своего дядюшки. И хотя Фрэдди не был намерен соглашаться на всякие там отсрочки со стороны девушки на том основании, что граф всего три дня как в гробу, он все же не собирался грубо и нетерпеливо препятствовать ее изъявлениям собачьей преданности по отношению к дяде. Гораздо разумнее расположить ее к себе нежными словами и уверениями в своей дружбе и затем непременно, любыми путями вытянуть из нее обещание выйти за него замуж. Когда же состоится их бракосочетание – до прочтения завещания или после, – не столь уж и важно, после помолвки она не сможет уже отвергнуть его предложение.
Услышав шуршание кринолинов в вестибюле, Фрэдди обернулся. От него не ускользнуло, что Чина, завидев его, отпрянула назад.
– Ты торопишься куда-то, кузина? – произнес он томно.
Она минуту помедлила, прежде чем подойти к нему. Встреча с ним крайне удивила ее, ибо не в привычках Фрэдди было подниматься так рано. Поскольку же он провел вчера весь день в постели, она надеялась, что избавлена от выяснения отношений со своим кузеном по крайней мере до полудня. Увидев, однако, что удача в данном случае не сопутствует ей, девушка решила, что лучше всего при сложившихся обстоятельствах поприветствовать его тоном, в меру любезным и в то же время выражающим недоверие и упрек.
– Черт побери, у меня такое впечатление, будто ты не расположена сейчас встречаться со мной, – заключил он, не сводя с нее взора, и был весьма раздосадован, когда она, судорожно вздохнув, взглянула на синяк, украшавший его висок.
Вероятно, этот-то ничего, казалось бы, не значащий взгляд девичьих очей и подстегнул тщеславие Фрэдди, побудившее его тотчас отбросить в сторону тщательно вынашиваемый им план и импульсивно и необдуманно приступить к осуществлению своего замысла, хотя нельзя исключать и того, что в данном случае могла сыграть свою роль и искренняя вера его в то, что ни одной женщине не устоять перед его байронической внешностью. Следует учитывать также и то обстоятельство, что он ощутил неодолимую потребность немедленно дать выход обуревавшим его чувствам при виде этого маленького рыжеволосого создания – стройной, невыносимо очаровательной девушки, стоявшей перед ним в глухом черном утреннем платье и с приоткрытым ртом.
Что бы там ни было, факт остается фактом, Фрэдди, не в силах сдерживать себя, схватил Чину за руки и тут же – кстати, весьма опрометчиво – сделал ей предложение. И получил отказ!
Однако он и мысли не мог допустить, что Чина и в самом деле способна отвергнуть его. А неуверенный тон ее, вызванный потрясением, которое она испытала, услышав о намерении кузена жениться на ней, он приписал обычной девичьей скромности и ею же объяснил и полученный им отказ. И посему повторил свое предложение. Но снова, причем куда решительнее, чем в первый раз, был поставлен на свое место.
– Мне очень жаль, Фрэдди, – заявила Чина вполне определенно, стоя перед Фрэдди с побледневшим лицом. – И скажу честно, меня глубоко тронуло твое желание позаботиться обо мне после смерти моего дядюшки, но я намерена вернуться домой в Бадаян, у меня нет причин оставаться здесь и дальше.
– Нет причин? Чина, дорогая, а разве я недостаточная причина?
Высвободив осторожно свои руки, она произнесла рассудительно:
– Нет, Фрэдди. Прости меня, но ты ведешь себя несерьезно. Надеюсь, тебе и самому это понятно.
– Ах, оставь! – взорвался он. – Если ты отказываешь мне из-за того, что произошло позапрошлой ночью, то обещаю, что больше никогда не стану обращаться с тобой как обычный насильник. Я поступил тогда непростительно гадко. Но почему, черт возьми, ты так смотришь на меня?
– Выходит, ты все знал? – прошептала Чина, пораженная своим открытием.
– Разумеется! Неужели ты и вправду подумала, что я расскажу безнадежному зануде Вестону или кому- то еще, что из-за тебя я оказался на полу? Или о том, почему ты хватила меня кочергой?
Чина испуганно уставилась на него. На устах Фрэдди заиграла улыбка – спокойная, как у сытого тигра, одновременно не сулящая ничего хорошего.
– Я бы мог отправить тебя в тюрьму за покушение на мою жизнь, дорогая, но, поразмыслив, решил, что вина за случившееся ложится на меня одного: ты не пошла бы на такие крайности, не напугай я тебя до
