— Арфисты! — крикнул Сибелл, подзывая своих людей. — Помогите Кейте.
Между тем пленники продолжали хором выкрикивать свои призывы — нараспев, все быстрее и быстрее, — пока на сцене не появился лорд Грож. Шарра заметила, что его скакун был оседлан: лорд Грож уже утратил гибкость и подвижность юности, вряд ли ему удалось бы обойтись без седла, как его сыновьям.
— Избавьтесь от Мерзости!
— Возродите традиции!..
— Заткнитесь! — рявкнул Грож; его могучий конь едва не сшиб грудью предводителя пленников.
Тот отшатнулся; только в этот момент Шарра, кутавшаяся в плащ, который кто-то набросил ей на плечи, заметила, что все Очистители имели наглость надеть зеленую одежду целителей — точнее сказать, оттенок одежды был чуть иным. Теперь понятно, как именно вандалам удалось проникнуть в цех. Их попросту приняли за целителей…
Грож был страшен: его лицо пылало яростью, налитые кровью глаза вылезли из орбит. Он уставился на предводителя вандалов сверху вниз: помимо того, что лорд Грож и без скакуна казался огромным в своих роскошных праздничных одеждах и длинном теплом плаще, он еще и не дал себе труда спешиться.
Наступившая тишина казалась почти физически ощутимой. Внезапно ее нарушил жалобный стон.
— Я истекаю кровью, — проговорила одна из женщин со смесью ярости, потрясения и ужаса в голосе: кровь с рассеченного лба капала ей на руку.
— Моя бы воля — да пусть ты хоть до смерти кровью истечешь! — яростно оборвала ее Шарра.
— При ране в голову крови всегда много, — спускаясь по широким ступеням, проговорил Олдайв. Отбросив полу плаща, который кто-то набросил ему на плечи, старый мастер полез в карман широкого пояса, с которым не расставался, и извлек оттуда бинт, намереваясь перевязать рану. Хотя женщина и отшатнулась от него, он все-таки сумел придержать ее голову и, отбросив волосы, взглянул на рану.
— Придется зашить…
Женщина побелела, на ее лице отразился безумный ужас; мгновением позже она упала в обморок.
— Нет! — крикнул предводитель, падая на колени и заслоняя женщину собой. — Нет! Никакой Мерзости, говорю вам! Пощадите ее, избавьте от этого!
Грож выругался с непередаваемым презрением; конь под ним нервно приплясывал, словно и его раздражала близость вандалов. Похоже, собравшиеся разделяли мнение Грожа по поводу происходящего: из толпы донеслись гневные крики: «Позор!» Однако Олдайв смотрел на предводителя вандалов со смесью сострадания и упрека в глазах. Во вздохе старого мастера прозвучало искреннее сожаление.
— Да пусть ее истекает кровью, целитель, — предложил кто-то из толпы.
Стоявшие вокруг Олдайва несмешливо повторяли:
Пощадите ее, мастер, избавьте от этого!.. — Целители зашивали раны последние два с половиной столетия, когда в том была необходимость, — со спокойным достоинством сообщил Олдайв предводителю. — В любом случае от потери крови она, похоже, не умрет.
— Вот досада! — немедленно откликнулся кто-то из свидетелей этой сцены.
Олдайв поднял руку, призывая к молчанию, и толпа почтительно смолкла.
— Разрез длинный и неглубокий. Но если кожу не сшить, останется некрасивый шрам. Волосы нужно срезать, чтобы предотвратить инфицирование раны. Холодильный бальзам уменьшит боль. — Он помолчал, потом прибавил суховато: — Холодильная трава росла на Перне задолго до того, как сюда прибыли наши Предки.
Каждая фраза Олдайва вызывала у пленников стон или содрогание. Их предводитель смотрел недоверчиво.
— Дав вам совет и не требуя ничего взамен, я выполнил свои обязанности целителя, — твердо сказал Олдайв. — Согласиться на мое предложение или отвергнуть его — ваше дело.
— Оставьте ее в покое! Пощадите ее! Прочь, Мерзость! — взявшись за руки, принялись скандировать несколько пленников.
Олдайв еле заметно кивнул в знак согласия.
— Тогда ее исцеление зависит только от вас.
Он отвернулся, внешне сохраняя полное спокойствие. Сибелл встал рядом с ним, он был полностью согласен со словами и действиями Олдайва.
В это время из цеха выбежала разъяренная Кейта; за ней следовали другие целители. Судя по выражению их лиц и по тому, как сокрушенно они покачивал головами, увиденное привело их в ужас.
— Они разбили все емкости, которые Морилтон прислал нам в последний раз! — крикнула Кейта, подбоченясь. — А чтобы восстановить наши запасы, понадобятся многие месяцы! Весь склад разнесли вдребезги! Каждый мешок, канистра и бутылка в комнатах ухода за больными были опустошены, а то, что они не сожгли… — Она остановилась; ей пришлось перевести дыхание, прежде чем она смогла продолжить. — Они помочились на то, что не смогли уничтожить!
Прежде чем успел вмешаться Грож, один из холдеров взмахнул своей дубинкой и огрел стоявшего рядом пленника, тот рухнул на колени.
— Нет! — взревел Грож. — Нет!
Толпа всколыхнулась, однако никто больше не пытался напасть на преступников.
— Я лорд-холдер. Я сам буду вершить суд и выберу им кару. Сам определю наказание. И они будут наказаны! — Он направил своего громадного коня вперед. — Ты! — Грож ткнул пальцем в предводителя, который едва не упал, уворачиваясь от копыт коня. — Имя! Холд! Ремесло!
— Заметьте, лорд Грож! Все они — в темно-зеленом, — напряженным голосом проговорила Кейта.
В толпе раздался гневный ропот: это было расценено как новое оскорбление.
Пройдя мимо вандалов, Сибелл пристально рассмотрел их.
— Ни шнуров, означающих ранг, ни цветов холдов.
— Снова вас спрашиваю! — повторил Грож. — Ваши имена? Холды? Ремесла?
Он ждал. И ждала толпа. Впрочем, как и терпение толпы, терпение Грожа сейчас было крайне ограниченно.
Пленники выглядели упрямыми до крайности; никто из них не собирался отвечать.
— Обыщите их! — взмахнул рукой Грож. Добровольцев в толпе нашлось гораздо больше, чем требовалось. — Я сказал, обыскать их, а не раздеть, — прибавил Грож, когда заметил, что к пленникам применяют силу.
— Почему бы и нет? Может, у них от холода языки развяжутся, — предложил какой-то холдер, носивший цвета Форта и шнур подмастерья.
Тут вандалы все-таки заговорили — впрочем, только для того, чтобы возразить против подобного обращения.
— У нас есть права! — крикнул предводитель, которого уже окружили, намереваясь обыскать.
— Вы только что их потеряли, отказавшись отвечать лорду-холдеру! — прорычал один из холдеров, грубо выворачивая карманы предводителя: несколько монет достоинством в четверть марки рассыпались по мерзлой земле.
Внезапно Кейта указала на женщину, чьи рубашка и куртка были распахнуты, так что частично открывали красную, покрытую сыпью грудь.
— Я узнаю ее, — проговорила подмастерье. — Она приходила в наш цех за мазью, чтобы унять зуд.
— Подойди сюда! — велел женщине Грож.
— Ты к ней не притронешься своими мерзкими руками! — крикнул предводитель, пытаясь стряхнуть с себя тех, кто его обыскивал.
— Когда ей нужно было что-нибудь, чтобы унять зуд, мои мерзкие руки ее особо не волновали! — выволакивая женщину из группы, парировала Кейта. — И, глядя на нее сейчас, могу сказать, что она моей мазью даже не воспользовалась. Что ж, надеюсь, ты всю жизнь будешь скрестись и чесаться!
Она выпустила женщину, и та поспешно метнулась к своим спутникам.
— Кейта, — спросил Олдайв, — не могла бы ты точно припомнить, когда она здесь была? Может, она
