'Поступай, как хочешь, если при этом собираешь достаточно купонов, окупающих развязку'. Следовательно, сценарная теория не бихевиоризм. Она не утверждает, что все или почти все, что совершают люди, есть результат условных рефлексов. Она только требует, чтобы человек следовал предписаниям в определенные критические моменты; в остальном же он свободен поступать, как диктует его фантазия.
6. Правда, что некоторые подростки полностью отказываются от своих сценариев и обретают независимость от них. Другие, однако, только восстают (следуя родительскому предписанию восстать), таким образом исполняя свой сценарий в стиле трагедии 'Свидание в Самарии': чем дальше они уходят, как им кажется, от родительского программирования, тем точнее ему следуют. Некоторые отказываются от сценария на время, но потом в отчаянии сдаются. 'Рассеивание личности' этого периода, в сущности, только «плохой» сценарий. С точки зрения Эриксона, это борьба с матерью, в которой она терпит поражение. Но сценарные аналитики занимают противоположную позицию: это борьба вместе с матерью, в которой мать побеждает. Сын становится бездельником не вопреки ей, но благодаря ей, потому что не может получить разрешение ослушаться ее директив. Терапия в данном случае направлена не на то, чтобы вернуть его матери и сделать хорошим мальчиком, а на развод с матерью, чтобы он получил разрешение поступать правильно.
Ж. Клинические возражения
Наиболее распространенное клиническое возражение против сценарной теории таково: пациента нельзя излечить в психоаналитическом смысле путем обращения только к сознанию. Это верно. Но:
7. Бессознательное стало модным и потому сильно переоценивается. Большая часть того, что в наши дни называют бессознательным, на самом деле таковым не является. Это не бессознательное, а подсознательное. Пациент, однако, «угождает» терапевту, который ищет бессознательное, и подсовывает подсознательный материал с подложной этикеткой. Это легко установить, спросив пациента: 'Это действительно бессознательное или смутно сознаваемое?' Подлинно бессознательный материал (например, первичный страх кастрации или первичный Эдипов комплекс) не смутно сознаваем, а полностью бессознателен. Поэтому сценарный аналитик, имеющий дело с сознательным материалом, связан с гораздо более обширной областью души, чем полагает большинство. Во всяком случае, никто не запрещает сценарному аналитику иметь дело с бессознательным материалом (например, с первичным страхом кастрации или первичным Эдиповым комплексом), если он для этого достаточно подготовлен. И он так и поступит, конечно, потому что именно этот опыт образует базовый протокол сценария.
8. Многие считают, что существует нечто вроде закона, который предоставляет психоаналитику неотъемлемое право определять метод лечения. Это не так. Даже если бы такой закон существовал, сами психоаналитики оказались бы в трудном положении, потому что их заключения (которые почти всегда синонимичны прекращению лечения) не высказаны четко и не приняты единогласно даже среди них самих. Их критерии можно свести к прагматическому утверждению, которое применимо и к другим, непсихоаналитическим методам лечения: 'Пациент излечен, когда у него исчезают симптомы болезни и когда он может полноценно работать и любить'. Сценарные аналитики добиваются того же самого не реже психоаналитиков.
В заключение следует отметить, что существуют два типа людей, возражающих против сценарной теории. Во-первых, теоретики и клиницисты, с которыми можно вежливо пообщаться на их территории, какой бы она ни была, и которые с таким же уважением относятся к сценарным аналитикам, как и те к ним, то есть читают литературу друг друга с относительным вниманием и объективностью. Во-вторых, люди, занимающие административный пост. Они могут препятствовать интеллектуальному и профессиональному развитию молодых клиницистов, особенно начинающих психиатров, запрещая им использовать в своей работе сценарный анализ. Некоторые из них просто малообразованные, раздражительные и беспричинно предубежденные люди, и о них сказать нечего. Но существуют и высокообразованные, благожелательные и непредубежденные администраторы, которые поступают так же. В основном это хорошо подготовленные психоаналитики. Им можно заметить, что сам Фрейд жил в тисках собственного сценария и открыто признавал это. Его героями были военные, он страстно восхищался Бонапартом. Его метафоры часто заимствованы с полей битв, как и частично его словарь. Его лозунг приведен в эпиграфе к его книге о снах. В моем издании он звучит так: 'Flectere si nequeo Superos, Acheronta movebo', что можно примерно перевести как 'Если я не смогу покорить Небеса, я вознесу Ад', что он и сделал. Его «загадочная» и «навязчивая» мысль, что он обязательно умрет в возрасте пятидесяти одного года, типично сценарное пророчество. Любимым высказыванием отца Фрейда было: 'Что-нибудь подвернется', и, как показывают его письма, сам Фрейд свято в это верил. Его любимый герой Наполеон, слова которого он цитирует, обращаясь к своим «приближенным» (Абрахам, Ференци, Ренк и Саш), умер в возрасте пятидесяти одного года.
Глава Двадцать Вторая
ПРОБЛЕМЫ МЕТОДОЛОГИИ
А. Карта и местность
Когда мы говорим, что сценарий следует или соответствует сказке, возникает опасность вмешательства Прокруста. Терапевт слишком поспешно выбирает сказку и затем растягивает пациента или отрубает ему ноги, чтобы уложить в эту сказку. Прокрусты в науках о поведении встречаются очень часто. У ученого есть теория, и он растягивает, обрубает или раздувает данные, чтобы они ей соответствовали; иногда он пропускает варианты, иногда игнорирует неподходящие факты, а иногда даже манипулирует данными под неуклюжим предлогом, что так они лучше подходят.
Прокрусты наиболее активны на медицинских конференциях персонала больниц, где контроль не особенно силен, так что им предоставляются богатые возможности для спекуляций, ярких мыслей, ортодоксальности и авторитетных провозглашений ex cathedra.[68] Чтобы отсечь казуистику и софистику таких совещаний, каждый выступающий должен приводить две аналогичные истории болезни, одну желательно без явной патологии, и представлять самих пациентов. Поразительно, насколько «истории» многих успешно функционирующих и плодотворных личностей напоминают 'истории болезни' пациентов психиатрических клиник. На каждого шизофреника с определенным типом воспитания приходится нешизофреник с таким же воспитанием. Нужно отметить, что большинство участников конференций исходят из недоказанной, но всегда допускаемой предпосылки: 'Пациент болен, и наша задача сначала доказать это, а потом понять, почему он болен'. Но конференция станет гораздо интереснее, если это положение перевернуть: 'Пациент здоров, и наша задача доказать это, а потом понять, почему он здоров'.
Прокрусты растягивают или подрубают информацию, чтобы она соответствовала их гипотезе или диагнозу. Так, в экспериментах с экстрасенсорным восприятием, если процент правильных ответов неудовлетворителен, экспериментатор обычно ссылается на последовательность карт в предыдущем опыте, или на два, три, десять предыдущих опытов, или на будущий опыт, пока не найдется такая последовательность выпадения карт, которая соответствует его гипотезе. Затем выдвигается гипотеза, верная или неверная, но явно необоснованная, об отложенной телепатии или преждевременном ясновидении. Точно так же поступает предсказатель будущего, который утверждает, что одно из сильнейших в истории землетрясений произойдет в 1969 году. Когда землетрясения не происходит, предсказатель говорит, что просто переставил цифру, так что землетрясение на самом деле должно произойти в 1996 году. А может, это просто память прошлого о великом землетрясении 1699 года. Какого великого землетрясения 1699 года? Конечно, землетрясения в Рабауле.[69]
