По какой-то необъяснимой причине она покраснела.
– Диаморфин.
Ужасное подозрение нахлынуло на него, то самое, что могло объяснить очевидный дискомфорт Джози.
– Может, я сказал что-нибудь необычное, когда был под наркозом?
Краска на ее яйце стала ярче.
О Господи! Значит, он что-то сказал. Он попытался собраться с мыслями, привести в порядок мозги и вспомнить. Бесполезно. Полный провал в памяти.
– Нет, не думаю, – сказала она, стараясь не встретиться с ним взглядом.
Это не успокоило его. Хотя он не мог себе представить, что такого он мог наболтать. Разве что он кончил на ней или что-нибудь подобное. Ведь именно об этом он только и думал. А может, он попросил ее отсосать его. Дьявольщина!..
Но у него не оставалось времени для раскаяния и сожалений. Майк осматривал его руку. И ему очень не нравилось выражение его лица.
– И что там с моей рукой? Я думал, просто оцарапал ее.
Майк, не сказав ни слова, вновь прибинтовал снятую раньше шину. Затем поднял голову и твердо встретил его взгляд.
У Хьюстона все оборвалось внутри.
– Майк! Что, в конце концов, здесь происходит?
– У тебя повреждены «флексор полларис лонгус» и средний нерв. Без операции не обойтись.
Однажды, когда он был еще мальчишкой, отец грубо толкнул его. Падая, он ударился о край кофейного столика, выдохнул весь воздух из легких и остался лежать, ошеломленный и совершенно сбитый с толку. Именно так он почувствовал себя сейчас.
Он слышал слова Майка. И знал, что они означали.
Он не мог поверить в это.
– Ты уверен? – Он приподнялся на локте и воззрился на свою руку.
Он нетерпеливо попробовал пошевелить каждым пальцем и согнуть их. Ни большой, ни указательный не двигались.
– О Господи! – Хьюстон попытался сорвать повязку левой рукой, как будто, если он увидит рану своими глазами, это как-то сможет изменить реальность.
Ту самую реальность, что подавляла его. Пальцы не двигались. Но если он не мог шевелить ими, как, черт побери, он будет оперировать?
Майк положил руку ему на грудь:
– Не бери в голову, успокойся. Мы быстренько запихнем тебя в операционную и залатаем наилучшим образом.
Хьюстон перестал дергать бинты на шине и только сейчас понял, почему пациенты иногда смотрели на него с такой ненавистью. Разумный и успокаивающий голос Майка вызывал в нем страстное желание дать ему в морду.
Как не брать этого в голову, если рушится вся его жизнь?
Тут он встретил взгляд Джози, и то, что он увидел в нем, было в тысячу раз хуже. Ее зеленые глаза были полны сострадания и… жалости.
Его локоть сдвинулся, и Хьюстон тяжело опустился на постель, совершенно ошеломленный и подавленный.
Сейчас было хуже. Для человека, который требовал, чтобы жизнь подчинялась ему, это было полным крахом.
И он взмолился про себя, чтобы Джози ушла из комнаты. Ее жалость доставляла ему больше мук, чем поврежденные пальцы.
Глава 9
Спустя три дня Джози сидела в машине и набирала номер мобильника Сары.
– Я этого не вынесу. Он совсем не ценит, что я торчу у его постели в ожидании, когда он поправится.
– Джози, ты была последней женщиной, с которой он спал. Просто жестоко с твоей стороны, если ты не станешь наблюдать его. И вообще, его же укусила акула, черт возьми!
– Я пошлю ему открытку, что-нибудь вроде: «Желаю скорейшего выздоровления от акульего укуса». И подпись: «Ваша сотрудница на одну ночь».
– Это же просто хамство! – ужаснулась Сара. Но Джози была настроена решительно.
– Отлично. Тогда он сам скажет, чтобы я убиралась.
– Что ж, в этом случае ты либо уйдешь, либо останешься и заставишь его захотеть, чтобы у него заработали все части тела.
– Что ты имеешь в виду? – Ведь она отлично знала, что все части тела, за исключением руки, у нет отлично действовали.
