тобой? – Ее голос сорвался на писк, и она замолкла.
Наконец-то. Это ее шанс отыграться, доказать ему, что она не жалкий практикант, ждущий своей оказии. Он кивнул:
– Но я буду рядом, присматривая за каждым твоим движением, так что постарайся не слишком возбуждаться.
Именно это она и сделала тут же, не отдавая себе отчета. И кинула взгляд на его забинтованную руку. Он немедленно сунул руку за спину и с вызовом посмотрел на нее.
– Ты готов вернуться? – В то же мгновение она промяла слова, сорвавшиеся с ее губ. Быть готовым – это не для Хьюстона, держать все под контролем – вот его уровень. – Я имела в виду, готов ли ты простоять на больной ноге три часа операции. Это очень трудно. – Он ответил ледяным тоном:
– С этим я справлюсь. Слава Богу, обошлось всего несколькими швами. Но вот почему каждый неуч считает нужным обращаться со мной, словно я тронулся умом?
Джози разозлилась. Она не считала себя неучем и не заслуживала его гнева. И ему следовало понять, что, если человек заботится о нем, это не следует воспринимать как оскорбление.
Не сумев сдержать себя, она выпалила:
– Возможно, потому что каждый неуч может счесть, что мужчина, который готов простоять три часа на раненой ноге, действительно лишился разума.
У него глаза на лоб полезли. Затем он натянуто улыбнулся. Джози же решила, что именно она сошла с ума. Ведь он был единственным хирургом, не позволявшим ей резать больных. Пора бы уже ему почувствовать на своей шкуре, каково это быть вечно на вторых ролях.
– Мозги у меня работают нормально. А вот управлять телом временами действительно трудно. – Его блуждающий взгляд вновь задержался на ее груди, и он тихо рассмеялся: – Дьявольщина, стоит мне взглянуть на тебя, и я уже сгораю от желания.
– Мне знакомо это ощущение, – жалобно пропела она, кинув взгляд украдкой на его штаны цвета хаки, угадывая очертания члена за хрустящим материалом. Ее телу приходилось выбирать между страстным плотским влечением и мороженым в качестве замены секса, который она не могла себе больше позволить.
– Прекрати, – пробормотал он, погладив ее по плечу. – Нельзя же ходить с поднятым членом в первый же день возвращения на работу.
Он мог выгнать ее из своего дома, но не в состоянии перестать желать ее. И, Господь свидетель, она тоже жаждала его. Он был прав. Оставаться друзьями было глупой затеей, просто дуростью.
– Значит, завтра? – спросила она, чуть склонившись к нему.
Хьюстон отпустил ее руку. Губы крепко сжались, словно он пытался удержать разочарованный смешок.
– Господи, я просто не знаю, как это сделать, Джози. Я не знаю, как вернуться к каждодневной работе и держаться от тебя на расстоянии.
«И не надо. Не делай этого. И зачем спорить на эту тему?»
– Хьюстон… – Смутные, противоречивые чувства раздирали ее. Она не знала, что сказать.
– Слушай, пойдем-ка выпьем по чашечке кофе. – Он дернул ее за рукав белого халата.
– Пойдем. – Кто знает, может, за чашечкой мокко с молоком на них снизойдет озарение? Или беседа настолько расслабит их обоих, что в присутствии посторонних они смогут хотя бы притворяться, что между ними нормальные рабочие отношения? Хьюстон неторопливо спускался в холл, стараясь опираться больше на левую ногу. Она пыталась приноровиться к его походке. Сейчас это было гораздо легче, чем раньше, когда ей приходилось бежать вприпрыжку, чтобы успевать за его длиннющими, будто позаимствованными у жирафа ногами.
Но она чувствовала его опустошенность и смятение.
– Извини. Такими темпами мы доберемся туда как раз к ужину.
Взглянув на его забинтованную руку, которую он предусмотрительно придерживал у пояса, Джози заметила:
– Я подозреваю, что о костылях не может быть и речи. – Он поморщился:
– Верно. Костыли противопоказаны моей руке. Четыре недели полной неподвижности. Теперь уже только две с половиной. Слава Богу.
Когда они вошли в лифт, чтобы спуститься в кафетерий, она краем глаза следила за ним.
– А что, если я скажу слово на «К»?
– Слово на «К»?
– Да. Кресло на колесиках.
Ужас в его глазах был ответом на ее вопрос.
– Даже не упоминай об этом, – ответил он, облокотившись о стенку лифта. – Я не настолько безнадежен. И кроме того, я не смогу самостоятельно передвигаться.
Он поднял руку, чтобы показать почему.
– Тогда мне придется просить кого-нибудь все время толкать меня. Ну уж нет. Спасибо.
Да, она хорошо знала, как он относится к людям, пытавшимся оказать ему помощь. Особенно к одной пухленькой разговорчивой девице, которая однажды помогла ему снять трусы.
Когда они остановились на первом этаже, он добавил:
