– Да нет, я и не думала об этом всерьез. – А насчет того, чтобы задушить его, это был просто минутный порыв, крик души. Впрочем, хорошая пощечина была бы тут в самый раз.
Схватив оскорбительную бумажку, она выскочила за дверь, махнув рукой Саре на прощание. С каждым шагом она напоминала себе, что должна держать себя в руках.
Если она ворвется в его офис и начнет вопить как базарная баба, это делу не поможет. Надо просто потребовать от Хьюстона, чтобы тот опроверг это глупое и обидное утверждение об ее некомпетентности и отменил приказ о переводе.
К тому времени когда она добралась до двери его кабинета, она выглядела вполне пристойно. За исключением разве что пятна от салатного соуса на локте и мрачного выражения лица, от которого была не в силах избавиться.
В креслах три пожилых пациента ожидали приема, а совсем юная медсестра-регистраторша выглядела вконец умотанной. Когда Джози приблизилась к ней, девушка тяжко вздохнула:
– Я готова отдать все до последнего цента, если бы вы заняли мое место до конца дня.
– Так трудно пришлось сегодня? – сочувственно спросила ее Джози. Она сама хотя бы получала вполне приличную плату за трудности и неприятности, доставляемые работой. Эта девушка, судя по всему, едва наскребала на жизнь.
– Минут двадцать я сражалась со страховой компанией по поводу счета одного пациента, доктор Хейз начал прием на полчаса позже, мало того, я еще и ноготь сломала. – Она сунула ей палец под нос. – А ведь я только вчера привела руки в порядок, и обошлось мне это в двадцать баксов.
– Похоже, у нас обеих был не самый удачный день. А мне вот еще предстоит кое-что выяснить с вашим шефом.
Медсестра состроила гримасу:
– Только не слишком выводите его из себя, умоляю вас. А то вы уйдете, а мне с ним общаться до конца дня.
Джози с трудом выдавила усмешку:
– Ладно, постараюсь.
Карточка на двери процедурного кабинета была вынута, что означало, что Хьюстон находился там с пациентом. Она оперлась спиной о стену и приготовилась ждать. Часы на стене показывали двенадцать минут второго. У нее оставалось тридцать восемь минут до обеда. Она будет ждать его тридцать семь минут, если придется.
Не прошло и пяти минут, как дверь отворилась и появился Хьюстон с папкой в руке. Он едва не столкнулся с ней, но вовремя остановился.
– Джози! Рад видеть тебя здесь. Может, пойдем пообедаем? – Он потянулся к ней, словно собирался поцеловать, но она резко отстранилась:
– Я тебя оторву на минутку. – Он удивленно вскинул брови:
– В чем дело?
– Мне надо поговорить с тобой наедине.
Он с озадаченным и невинным видом полистал папку.
– Я почти закончил. Может, после обеда?
Покачав головой, она вытащила бумажку с приказом о переводе:
– Нет, это не может ждать. Я требую объяснить вот это.
– А что это? – Он склонился над ней, явно не узнавая бумажку, затем взглянул на часы.
– Приказ о моем увольнении. Перевод в Сент-Джон, вступающий в силу с первого октября. Ровно через неделю.
– Ну и что?
Несмотря на охватившую ее ярость, она заставила себя оставаться спокойной.
– Совершенно очевидно, что ты знал об этом. А теперь мне хотелось бы узнать, почему ты счел возможным очернить мою профессиональную пригодность.
Он посмотрел сначала налево, затем направо, наклонился к ней и спросил с опаской:
– О чем ты говоришь?
– Я говорю о том факте, что ты заявил доктору Шейнбергу, что я никудышный хирург, меня нужно отстранить от дела и отправить обратно в медучилище. – Ладно, пусть она слегка преувеличила. Но так было надо.
– Что? Пройдем в мой кабинет. – Он хотел взять ее под локоть, но она отдернулась, будто обожглась.
Не хватало еще, чтобы он у всех на глазах повел ее, как упрямую девчонку. Он нахмурился:
– Мы должны прояснить это, но у меня на все про все не больше пяти минут, Джози. Меня ждут больные. Давай займемся этим в кабинете.
– Тогда начинай ты, да побыстрее. – Соблазн завопить прямо в холле был велик. Но она удержалась, призвав себя к благоразумию, и вошла в кабинет.
Он последовал за ней, успокаивающе протянув к ней руки:
– Я не понимаю, что тебя так расстроило. Мы с Тимом посоветовались и решили, что для всех
