– Да не трясись ты, словно осиновый лист. Я не собираюсь причинять тебе боль. Тебе даже не придется умолять меня о пощаде. Все, что от тебя требуется, – дать мне уйти, и это условие ты выполнишь. Я выйду в эту дверь, а ты останешься здесь и не станешь бросаться к телефону, чтобы доложить обо мне своему дружку. – Тревор встал так резко, что Лорел подскочила на месте и сжалась в комочек. Однако преступник просто ткнул окурок в чашку с чаем и лучезарно улыбнулся. Он был само обаяние и добродушие. – Впрочем, твой звонок ничего не изменит, поскольку я буду уже далеко. Не так-то просто перехватить человека, не имея на него ориентировки. Зато ты будешь наказана за непослушание. Я отберу у тебя все, что ты имеешь, Лорел. Твой дом, твои деньги, твои кредитные счета. Даже через десять лет ты не оправишься от этой потери, можешь мне поверить. А нищета – страшная штука, говорю по собственному опыту.
Лорел затравленно смотрела на Дина. Ее мозг был словно парализован, руки покрылись ледяной влагой. Как бы ни улыбался негодяй, его глаза оставались холодными и пустыми. Он был готов выполнить свою угрозу. Лорел могла смириться с утратой денег, но потеря дома подкосила бы мать и лишила их обеих воспоминаний и связи с умершим отцом.
– Я не стану звонить в полицию, Джон… Тревор. Или как тебя на самом деле зовут…
– Я знал, что ты умница. – Дин поднял с пола сумку и ласково взглянул на нее. – Надо же, я уже списал эти вещи со счетов. Как любезно было со стороны Джилл забросить их в магазин!
Лорел порывисто вздохнула:
– Ты очень жесток.
– О, не стоит преувеличивать. Ведь я не насильник и не убийца, правда? Я всего лишь вор, так что с того? Каждый зарабатывает на жизнь, как умеет. А Джилл… по прошествии времени она будет вспоминать обо мне все с меньшим гневом. Она поймет: я – лучшее, что случилось с ней в ее серенькой жизни. – Дин вытащил из кармана ключи, снял с крючка пальто. – Но если ты так сочувствуешь Джилл… можешь послать ей мою зарплату взамен тех денег, что я снял с ее карты. Может, эта уродина сходит в салон и хоть как-то приведет себя в порядок.
Небрежность, с которой это было сказано, заставила Лорел содрогнуться. Как можно столь жестоко говорить о женщине, в квартире которой жил, чью любовь и заботу принимал, с которой занимался сексом? Лорел ощутила сильнейшее возмущение.
– Ты просто говнюк!
Брови Дина удивленно приподнялись.
– Ого, Лорел, ты портишься на глазах. Не ожидал, что с твоих чудесных губок могут сорваться столь гадкие слова, ха-ха!
Лорел встала, осознав, что не обязана слушать издевки Тревора Дина. Она может просто выйти из магазина и отправиться в банк, чтобы заморозить все свои счета. Она сознавала, что Дин постарается осуществить свою угрозу украсть все ее деньги в любом случае, поэтому спешка не повредит. Возможно, негодяй уже забрал ее деньги, но для залога дома понадобится время.
Девушка уже сделала шаг к двери, когда та распахнулась, явив взгляду Рассела Эванса, чье лицо пылало мрачной решимостью.
Дин вздохнул:
– Вот черт, еще одна заноза в заднице. Лорел, ты приносишь мне неприятности.
Вслед за этим преступник бросился к ней, резко развернул к себе спиной, выставив ее перед собой, словно живой щит. Лорел не успела и пискнуть, как к ее горлу прижалось острое лезвие. Наверняка это был один из тех тонких, как стилет, ножей, которыми в подсобке разрезали плитки карамели и мармелад.
Девушка сдавленно вскрикнула. Волосы упали ей на лицо, загораживая обзор. Дин одной рукой держал ее за шею, а второй прижимал к горлу нож.
Из-под волос Лорел видела движение ног Рассела и Кэтрин. Острое лезвие впивалось в шею, надрезая тонкую кожу. Тревор Дин недвусмысленно давал понять, что не намерен шутить.
– Дай ему уйти, Расс, – прохрипела Лорел.
Она не слышала ответа, больше не было движений у двери, однако острое лезвие впилось в шею сильнее, и девушка с неожиданной отчетливостью поняла: Тревор Дин переступил ту черту, что отделяет цивилизованного человека от загнанного зверя. Он вполне мог перерезать ей горло, поскольку на кону стояла его свобода.
Возможно, именно осознание этого факта и придало Лорел сил. Она не хотела становиться беззащитной жертвой, не желала умереть именно тогда, когда ее жизнь была готова так круто измениться. Она еще не успела сказать Расселу самого важного и прочитать по его губам ответ. Пусть она всего лишь женщина, да к тому же глухая, но у нее есть козырь в кармане. Рассел научил ее кое-каким приемам самообороны.
Не дав себе времени на размышления, Лорел чуть подалась назад, прижавшись к плечу Дина, чтобы глотнуть воздуха (лезвие вслед за ее движением надавило на горло сильнее), затем изо всех сил наступила негодяю на ногу каблуком, а пальцами левой руки нащупала и сжала яички. Позже девушка удивлялась, как Тревор Дин вообще сумел устоять на ногах после подобного покушения на его достоинство.
На мгновение лезвие впилось в шею, взрезаясь тонкую кожу, затем исчезло, когда Дин ослабил хватку, сгибаясь пополам. Ослепленный болью, он боднул девушку головой в спину. Лорел бросило вперед, к двери, и она угодила прямо в объятия Кэтрин. Она тотчас же обернулась, опасаясь, что разъяренный Дин бросится за ней, но увиденное превзошло все ее ожидания.
Подлец уже валялся на полу, сраженный кулаком полицейского. Тот с яростью осыпал Тревора Дина ударами. Дин поскуливал и закрывал лицо руками, а Рассел все не мог остановиться. У лежащего уже была рассечена бровь и разбита губа. Джерри молча стоял рядом, даже не пытаясь вмешаться.
Лорел не могла на это смотреть. Побледнев, она резко отвернулась в сторону, и ее вырвало. Кэтрин сочувственно протянула ей салфетку.
– А ты молодец, подруга, – хмыкнула она с уважением.
Рассел почувствовал, как напарник вцепился ему в плечи, пытаясь оттащить от Дина.
– Пусти!
