Мистицизм

должны были взбунтоваться против этого неестественного состояния, доставляя автору изобретения страшную боль и неудобство. Вполне возможно, что странное 'психофизическое состояние', общее для всех мистиков, можно рассматривать как бунт со стороны нормальных нервной и сосудистой систем против крайностей способа жизни, к которому они еще не приспособились.[111]

Несмотря на подобные бунты и мучения, вызываемые ими, мистики — как ни странно это звучит — это раса долгожителей (крайне неудобный факт для критиков из физиологической школы). В качестве нескольких примеров упомянем наиболее заметные фигуры: святая Хильдегарда дожила до восьмидесяти одного года, Мехтильда Магдебургская — до восьмидесяти семи, Рейсбрук — до восьмидесяти восьми, Сузо — до семидесяти, святая Тереза — до шестидесяти восьми, святая Катерина Генуэзская и святой Петр из Алькантара — до шестидесяти трех. Складывается впечатление, что обогащенная жизнь — награда за мистическое отречение — позволила им одержать победу над телесными недугами; жить и выполнять свои обязанности в условиях, которые не смог бы вынести обыкновенный человек.

Подобные победы, занимающие почетное положение в истории человеческого разума, достигались, как правило, одним и тем же образом. Мистики — как и все интуитивные личности, все гении, все потенциальные художники (у всех у них есть много общего), — говоря языком психологов, имеют 'крайне подвижные барьеры'. Другими словами, незначительное усилие, легкое отклонение от нормального состояния позволяют скрытым или «подсознательным» силам высвободиться и захватить поле сознания. 'Подвижный барьер' может сделать человека гением, лунатиком или святым. Все зависит от характера высвобождающихся сил. У великих мистиков эти силы, эти черты личности, лежащие глубоко под уровнем обыкновенного сознания, обладают необычайным богатством — их нельзя объяснить в терминах патологии. 'Даже если великие мистики, — говорит Делакруа, — не избегли полностью тех недостатков, которые присущи всем исключительным личностям, в них все же есть творящая жизненная сила, конструктивная логика, способность к разносторонней реализации, одним словом — одаренность, которая в действительности представляет собой их существенное качество… Великие мистики, творцы и изобретатели, нашедшие и оправдавшие новые формы жизни… на высочайших вершинах человеческого духа достигли великого упрощения мира'.[112]

Истина, насколько мы знаем к настоящему времени, заключается, по-видимому, в том, что силы, находящиеся в контакте с Трансцендентальным порядком и составляющие, по самой скромной оценке, половину Я, дремлют в обыкновенном человеке, чьи время и интересы целиком заняты ответами на стимулы мира ощущений. Вместе с этими скрытыми силами спит целый мир, который только они и могут воспринять. В мистиках никакая часть Я не находится постоянно в состоянии сна. Они пробудили своего 'обитателя глубин' и объединили вокруг него свою жизнь. Здесь Сердце, Разум, Воля работают в полную силу, побуждаемые не призрачным спектаклем ощущений, но глубинами истинного Бытия — здесь горит свет и бодрствует сознание, о котором не подозревает сонная толпа. Кто говорит, что мистик — лишь наполовину человек, тот утверждает прямо противоположное истинному положению вещей. Только мистика можно назвать цельным человеком, поскольку во всех остальных людях дремлет половина способностей Я. Мистики особенно настаивают на целостности их опыта. Так, Божественный голос говорил святой Катерине Сиенской: 'Я также показывал тебе Мост и три основные ступени для трех сил души, и я говорил тебе, что никто не сможет достичь жизни в благодати, если не поднимется по всем трем ступеням, то есть соберет воедино все три силы души во Имя Мое'.[113]

В анормальном типе личности, называемом гениальным, мы, по-видимому, обнаруживаем намеки на взаимосвязи, которые могут существовать между глубинными уровнями человеческой сущности и поверхностной оболочкой сознания. У поэтов, музыкантов, великих математиков или изобретателей силы, скрывающиеся за барьером и вряд ли контролируемые сознательной волей их обладателей, вносят, очевидно, значительный вклад в восприятие и понимание. Во всех творческих актах большая часть работы проделывается на подсознательном уровне, причем это, в некотором смысле, происходит автоматически. Подобное в равной степени относится к мистикам, художникам, философам, изобретателям и правителям. Великие религии, изобретения, произведения искусства всегда вдохновляются внезапным всплеском интуиции или идеи, которую не может объяснить поверхностное сознание, и приводятся в исполнение силами, настолько не поддающимися контролю этого сознания, что кажется, будто они — как иногда говорят — 'исходят извне'. В этом заключается «вдохновение», открытие шлюзов, позволяющее водам истины, в которых купается вся жизнь, подняться до уровня сознательного.

Великий учитель, поэт, художник, изобретатель никогда не пытается намеренно достичь того или иного эффекта. Он не знает, каким образом так получается — возможно, благодаря неосознаваемому контакту с той творческой стороной человеческой сущности, которую суфии называют 'Дух Созидания', а каббалисты — «Иесод», но и те и другие помещают вне мира чувств. 'Иногда, — говорил великий Филон, иудей из Александрии, — когда я приступал к работе совершенно опустошенный, я вдруг внезапно наполнялся идеями, которые невидимым дождем проливались на меня и внушались мне свыше. Под влиянием божественного вдохновения я приходил в необычайное возбуждение и терял представление о том, где я нахожусь, кто окружает меня, кто я сам, что я говорю и что пишу. В тот момент я овладевал богатством интерпретаций, радостью света, глубокой проницательностью по отношению ко всему, что я должен быть делать. Это воздействовало на мой разум, как очевидная оптическая демонстрация действует на глаза'.[114] Это — истинно творческий экстаз, полностью соответствующий тому состоянию, в котором свершают свой могущественный труд мистики.

Отпустить себя на свободу, находиться в покое и быть восприимчивым — вот, по-видимому, условия, в которых можно достичь подобного контакта с Космической жизнью. 'Я замечал, что, когда рисуешь, надо не думать ни о чем; тогда все получается гораздо лучше', — говорил Леонардо юный Рафаэль.[115] Поверхностное Я должно признать здесь свою недостаточность и стать покорным слугой более основательного и жизненного сознания. Такое же мнение высказывают и мистики. 'Пусть воля, — говорит святая Тереза, — утвердится в мудром и спокойном понимании того, что именно без какого-либо усилия с нашей стороны мы можем беседовать с Богом о чем угодно'.[116] 'Самый лучший и благородный способ, которым ты можешь прийти к этой Жизни, — говорит Экхарт, — заключается в том, чтобы молчать, позволив Богу действовать и говорить. Где все силы отвлечены от своей работы и образов, там произносится это слово… чем больше тебе удается отвлечь все свои силы и забыть о сотворенном мире, тем ближе ты к этому состоянию и тем более восприимчив'.[117]

Так и Бёме говорит неофиту:[118] 'Когда и твой интеллект, и твоя воля спокойны и пассивны по отношению к выражениям вечного Слова и Духа, когда твоя душа возносится надо всем преходящим, когда внешние чувства и представления сосредоточены в священной абстракции, тогда в тебе проявляются вечные Слух, Зрение и Речь. Благословен ты, если можешь избавиться от своих мыслей и своей воли, остановить колесо воображения и ощущений'. Чем пассивнее сознательный разум, тем ярче может проявить себя «забарьерный» божественный разум — орган нашей свободной творческой жизни. Говоря словами мистиков прошлого, 'душа, покидающая все вещи и забывающая самое себя, погружается в океан Божественного великолепия и просветляется Возвышенной Бездной Неизмеримой Мудрости'.[119]

Таким образом, «пассивность» созерцания — необходимая прелюдия духовной энергии, в некотором смысле расчистка площадки. Она останавливает приливы сознания на берега чувств, останавливает 'колесо воображения'. 'Душа, — вновь говорит Экхарт, — сотворена между Временем и Вечностью, самыми высшими своими силами она достигает Вечности, самыми низшими — касается Времени'.[120] Вечность и Время, мир Бытия и мир Становления — вот два из 'состояний реальности', которые встречаются в человеческом духе. Вырывая из уровня преходящего — реальности низшего сорта, — созерцание поднимает нас на уровень вечного и дает нам силы, благодаря которым мы можем общаться на этом уровне. У того, кто рожден мистиком, силы эти велики и лежат почти возле самого барьера сознания. Ему дан трансцендентальный или, как сказал бы он сам, божественный дар, подобно тому, как его собратьям, прирожденным музыкантам или поэтам, дан музыкальный или поэтический дар. Во всех трех случаях внезапное появление высших способностей является таинством даже для тех, с кем это происходит. Психологи с одной стороны и теологи — с другой могут предложить нам схемы и теории,