– Но, дорогая мадемуазель, я уже говорил…
– Зорич, вы глупы! – сказала Адель, подходя к красавцу-сербу и обдавая его пламенным взглядом чувственных глаз. – Не собираетесь ли вы опять предлагать мне деньги или подарок? Вы нравитесь мне, и я хочу своей награды за услугу!
– Приказывайте! – страстно шепнул Зорич, наклоняясь и целуя руку Адели.
Она мимолетной лаской погладила его по щеке и сказала смеясь:
– Ну, хорошо! Помните, вы сами предоставили мне право назначать условия! Сегодня, в одиннадцать часов, я жду вас у себя, и тогда я поставлю вам свои требования! Ну, а теперь вот что. Через… – она взглянула на часы, – через час король должен быть у меня. Этого времени нам хватит, чтобы позавтракать, а потом вы сядете в экипаж и отправитесь кататься по городу. В течение этой вашей прогулки я подготовлю почву. Через полчаса вы вернетесь и обо всем переговорите у меня с королем.
– Вы – богиня! – пламенно воскликнул Зорич, снова целуя руку Адели.
IX
– Как вы думаете, милый Густав, кто у меня был? – спросила Адель, когда король явился к ней в назначенный час. – Никогда не догадаетесь! Зорич!
– Зорич? – удивился король. – Что ему было нужно?
– Представьте себе, он явился, чтобы передать мне от имени императрицы Екатерины вот эту шкатулку, в которой я нашла портрет ее величества и этот браслет!
– Неужели? Это очень мило со стороны моей кузины! Этот акт внимания к самой дорогой мне женщине во многом примиряет меня с императрицей! Гм… Я все более убеждаюсь, что ты совершенно права, когда говоришь, что России очень нужен союз с нами. Ну, чем нужнее он России, тем больше у нас оснований не спешить.
– Между прочим, дорогой Густав, Зорич очень рассчитывает переговорить с вами и…
– Да? Ишь ты, какой прыткий! Ну, если он этого хочет, пусть обратится к гофмаршалу и добивается аудиенции в установленном порядке. Только боюсь, что ему придется долгонько ждать ее.
– Этот путь Зоричу не подходит. Он не имеет официального поручения и…
– Не имеет? Тогда ему аудиенции не получить.
– Да, но видите ли, друг мой, Зорич доказал мне, что будет очень важно повидаться с вами частным образом, так как… Словом, я позволила ему через полчаса вернуться сюда. Я нашла, что эта «случайная» встреча будет удобнее всего.
Густав резко встал и посмотрел на Адель со смесью гнева и презрения.
– Как? – глухо сказал он. – Неужели и ты?.. Вот что значит женщина! Две-три безделушки, и она побеждена!
Адель не дала королю договорить. Вскочив в свою очередь со стула, она схватила Густава за руку и подтащила его к большому, окованному железом шкафу, стоявшему в углу комнаты. Открыв этот шкаф, она сказала:
– Благоволите взглянуть сюда, ваше величество! Все полки этого шкафа уставлены подарками моего короля, которого я имела наивность считать своим другом… И если мной руководит только одна корысть, то как же эта ничтожная шкатулка могла перевесить в моих глазах все то, что я имею от вашего величества?
– Но, Адель, я…
– Молчите, ваше величество, и не смейте перебивать меня. Я требую от вас ответа: как вы осмелились кинуть мне такое грязное обвинение? И это – любовь? Или я в глазах вашего величества – только метресса, нечто вроде собаки, которую ласкают, когда пришел такой каприз, и которую бьют, когда она лезет не вовремя?
– Но, дорогая…
– Молчите, молчите! Все равно, ничего лучшего вы не скажете! Благодарю вас, ваше величество! Всего могла я ждать от вас за свою преданность, но такого обвинения… Довольно! Больше вы мне этого не скажете, ваше величество! Возвращаю вам ваши подарки и… прощайте! Аделаида Гюс может многое стерпеть от человека, которого она презирает, с которым ее связывает лишь необходимость, но… от вас…
Она очень искусно заплакала.
Бедный король окончательно потерялся.
– Но ты меня не так поняла, Адель! – с отчаянием воскликнул он, целуя ее руки. – Я просто хотел сказать, что ты чересчур мягкосердечна! Россия бесконечно оскорбляла тебя, но стоило тебе получить самый ничтожный знак внимания, как ты уже готова все простить!
– Да разве я когда-нибудь руководствовалась личными симпатиями? Когда я давала вашему величеству тот или иной совет, я думала только о пользе страны, король которой окружил меня лаской и заботой! Зорич сказал мне, что его правительство ничего не знало о подлых поступках Маркова, что, узнав, оно было возмущено… Может быть, вы думаете, что я поверила? Я знаю, что это говорится потому, что политика Маркова потерпела неудачу! Но Зорич сумел внушить мне сомнение в правильности моих взглядов на соглашение. И вот я подумала: «Я – слабая, глупая женщина. Но как знать? Может быть, король, переговорив с Зоричем, тоже увидит, что был введен в заблуждение?» И вот я решила устроить это неофициальное свидание…
– Адель, дорогая, ну, прости меня за неосторожное слово! – стал молить король, опустившись на колени и целуя руки плачущей комедиантки. – Я не думал обидеть тебя! Просто мне показалось странным… Ну скажи: чем я могу вымолить твое прощение?
– Разве я могу долго сердиться на вас, Густав? – сказала Адель, бросая на короля такой взгляд, от которого у него в глазах поплыли зеленые круги. – Но на этот раз вы уже слишком обидели меня, и я прощу вас лишь на том условии, если вы дадите мне слово, что во всем, что я скажу вам по поводу соглашения, вы
