– А где это написано?
Блинков-младший понял, что Князь хочет сравнить его компьютер со своим, и подсказал:
– Это тактовая частота. Обычно в окошечке циферки зажигаются.
– Безандестенд. У меня одни лампочки зажигаются.
– Светодиоды, – поправил Блинков-младший. – В компьютере лампочек нет.
– Блин, по-моему, ты давно не огребал, – заметил Князь, уязвленный Митькиной компьютерной грамотностью. – Ботанов никто не любит. По-соседски тебе советую, Блин, будь проще, и народ к тебе потянется.
– Проще, как веник или как шланг? – спросил Блинков-младший, прикидывая, что без драки, пожалуй, не обойдется. Ну и пусть. Может, на душе легче станет.
– Проще, как я, – самодовольно ответил Князь. Балбес он был редкостный. – Ладно, Блин, я чего пришел-то. Правда бабка бакланит, что в третьем корпусе, в подвале, бомбы делали?
Блинков-младший сразу вспомнил, как дворовые пенсионерки с жадностью глазели на контрразведчика с миноискателем.
– Ага, авиационные. Самозаводящиеся, с лазерным поджигом.
– Что, конкретно? Авиационные?
– Шучу. Я не больше твоего знаю, – сказал Блинков-младший. Чувство юмора не входило в число скромных достоинств Князя, поэтому разыгрывать его было неинтересно.
– Блин, вот что мне не в кайф, это когда меня лечат! – взвился Князь. – Не больше моего он знает! А чья мать шмоном командовала?
– Ну и что? Думаешь, она мне все говорит?
– Плохо, Блин. Шнурков надо приручать и одомашнивать, – назидательно заметил Князь. – Мои мне все говорят.
– Про что? Как торговля идет?
Князь откинулся на спинку дивана и свысока посмотрел на Блинкова-младшего.
– Между прочим, неплохо идет: шнурки седьмой киоск прикупили. Думаешь, только в ЧК тайны? Коммерческая тайна, Блин, она бабок стоит!
Митек молчал. У Князя была редкостная способность за пять минут надоедать на всю оставшуюся жизнь.
– Значит, ты безандестенд?
– Ага. Безандестенд, тормоз, здравствуй-дерево, неврубон, без понятия, – попытался ответить на все дальнейшие вопросы Блинков-младший.
– И насчет Никиты?
– А что насчет Никиты?
– Блин, я что-то не просеку, ты стремаешься или конкретно безандестенд?
Объясняться с Князем было все равно, что с инопланетянином. Причем язык этого инопланетянина ты понимаешь без словаря и сам стараешься говорить понятно. Но при этом ни до него, ни до тебя не доходит что-то главное. Может, потому, что вы живете разной жизнью, а может, потому, что думаете с разной скоростью. Нет, разговаривать с Князем было решительно невозможно. С ним можно было только базлать, спикать и трекать, в крайнем случае бакланить.
– Фиг ли мне стрематься? Шнурков, что ли? – в нос произнес Блинков-младший.
Князь оживился.
– Да не, Блин, я секу, что ты крутой пельмень. Догони: у нас же склад в соседнем подвале, а тут бомба! Мои черепа и бакланят: канай к Блину, врубись, что за бомба, может, надо товар выносить. Они чекиста конкретно застремались.
– Какого чекиста? – спросил Блинков-младший.
– А к тебе не подъезжал, что ли? Хотя к тебе – на фига? Тебя мать и так аскнет.
Понемногу Блинков-младший вытянул у Князя подробности. Оказалось, по квартирам ходил контрразведчик (похоже, не один) и расспрашивал жильцов, что им известно о Никите.
Кому как, а Митьке сразу стало ясно, что контрразведчики ушли ни с чем. Едва ли кто-нибудь из жильцов не то что любил поболтать с Помойным Консультантом о его житье-бытье, а хотя бы раз взглянул на него прямо. Так Никита и остался для всех чем-то вроде механизма при мусорном ящике – без фамилии, без лица и без возраста. Торчащий из бороды нос и глаза под косматой челкой могли принадлежать и молодому человеку, и старикану лет сорока.
Словом, контрразведчики зря потратили время. При этом они всех переполошили сначала миноискателем, потом своими расспросами. По двору пополз слух, что в подвале найдена мастерская, в которой делали бомбы. А заправлял всем Никита – вовсе не бомж, а террорист, давший страшную клятву не мыться и не бриться до полной победы.
– Круто, – заметил Блинков-младший, разобравшись в невнятных объяснениях Князя. – Только на самом деле не было ни мастерской, ни бомб.
– А в чем тогда фишка? – удивился Князь.
– Никому не скажешь? – начал тянуть время Блинков-младший. Он еще сам не решил, в чем фишка. Говорить правду Князю было нельзя… И тут его осенило: – Ты знаешь, что у нас во дворе давали квартиры контрразведчикам?
Князь красноречиво повел рукой, мол, еще бы не знать, когда я в такой квартире и сижу.
– Так вот, один принес домой микропленку с секретными документами. – Митек понизил голос. Князь слушал, разинув рот. Он уже начинал верить. – А микропленка была спрятана в гильзу. Вот в такую…
Блинков-младший взял со стола подаренный Пал Петровичем патрон и для наглядности вынул из гильзы пулю. Как он и думал, она держалась слабо; гильза была пустая, и оттуда пованивало пороховой гарью.
– В такую? – шепотом переспросил Князь.
– Да, в точно такую же. А жена этого контрразведчика убиралась и ее выбросила. Он кинулся искать в мусоропроводе, а там уже ничего нет.
– Я просек! – заорал Князь. – А Никита в помойке тараканил!
– Да! – подхватил Блинков-младший. – Контрразведка ищет гильзу и Никиту заодно. Может, он ее увел, а может, малявки.
– Ну, зеркально, ей ножки приделали, – согласился Князь. – Эта микропленка небось крутых бабок стоит.
– Она совсем махонькая, под капсюлем спрятана. Выковыривать нельзя, засветишь, – предупредил Блинков-младший. – А кто ее найдет, тому сразу орден!
– Свистишь! – довольным голосом выдохнул Князь.
– Ага, – поддакнул Блинков-младший, – и контрразведчики специально приезжали, чтоб тебе насвистеть.
Князь мечтательно смотрел в потолок.
– Блин, а денежную премию к ордену отстегивают?
– По-моему, нет. Но, во-первых, настоящие ордена не из алюминия, а какие из серебра, какие из золота. И потом, прикинь, есть у кого-нибудь в школе орден?
– Да, Блин, это круто. Повесить на косуху и в школу прийти… Они как, на булавках?
– На винтах.
– Да, это круто, – повторил Князь. – Орден – конкретная фенька.
То, что ордена прикрепляются винтами, почему-то сильнее всего понравилось Князю. Он упорхнул, как на крыльях; гильза от подаренного Пал Петровичем патрона исчезла со стола. Дальнейший ход событий был ясен. Искать гильзу сам Князь не станет – он ленивый. Сейчас, наверное, бежит за угол к ближайшему папиному киоску. Возьмет коробку жвачки, соберет дворовую малышню и произнесет примерно такую речь:
– Бэбики! Лукайте и просекайте! Кто найдет вот такую феньку, – он показывает гильзу, – получит весь бокс гумы, – он показывает жвачку.
