Блинков-младший поднял глаза.
Перед ним стоял Сидякин.
– Руки вверх, – не всерьез приказал дважды старший опер и прицелился пальцем.
Митек так. растерялся что упустил мотоцикл, и он рухну с хрустом боднув гравий рогатым рулем.
– Смешно, – заметил Сидякин, – я знаю парнишку, которому везет: чуть преступники что выбросят, как он сразу это находит.
Не заботясь о том, что подумает дважды старший опер, Митек сел на упавший мотоцикл и обхватил голову руками.
Положение было безнадежное.
Он разыскал сумочку и стал подозреваемым.
Теперь нашел мотоцикл и станет обвиняемым. Попробуй объясни, что действительно нашел мотоцикл, а не угнал и припрятал. Да на месте Сидякина Блинков-младший и сам бы себе не поверил!
– Давно вы тут караулите? – спросил он.
– Да нет, чуть больше часа. Нам еще утром позвонили, что·здесь валяется бесхозный мотоцикл, – объяснил Сидякин. – Участковый хотел его перевезти к отделению, а я говорю: погоди, вот кончатся уроки, и придет сюда один примерный мальчик, который ни за что не прогуляет школу… Знаешь, Дима, я был так уверен, что ты придешь, что на три часа вызвал Суворовых. Думаю, вам будет о чем поговорить. – Сидякин посмотрел на часы. Двадцать минут третьего. Пойдем, а то нехорошо опаздывать.
«Во всяком случае, в тюрьму меня не посадят», – напомнил себе Блинков- младший и встал.
– По вашему голосуя бы не сказал, что вы торжествуете, – заметил он.
Сидякин помог ему поднять мотоцикл, и они пошли рядом, налегая на руль.
– А почему я должен торжествовать? – помолчав, сказал оперативник. – Кто ты такой, чтобы я торжествовал? Профессор преступного мира? Маньяк-убийца? Нет. Ты неплохо развитый для своих лет,·но все же мальчишка. И попался-то по-детски. Ну зачем тебя опять понесло к этому мотоциклу?
– А если не опять? Если я его просто нашел, как сумочку?
– Если бы у меня были не маленькие звездочки, а большие, то я был бы полковником, – ответил Сидякин. – Не юли, Дима! Попался, так имей мужество отвечать.
Блинков-младший понял, что спорить бесполезно. Оперативник ошибался, но это была ошибка профессионала: крепкая ошибка, проверенная и подтвержденная фактами ошибка.
Такая правдоподобная это была ошибка, что рядом с ней Митькина правда выглядела жалким враньем.
Глава XX
ДОПРОС ПО ВСЕМ ПРАВИЛАМ
Суворовы ждали в коридоре у сидякинского кабинета. Валька, продолжая свою обструкцию, сразу же отвернулась, а фотомодель посмотрела на Блинкова-младшего, как на попавшее в булочку непонятно что: то ли ты изюминка, то ли таракан.
– Дим, посиди пока тут, – сказал дважды старший опер, пропуская сестер в кабинет, и дверь за ним закрылась.
Блинков-младший успел поймать удивленный Валькин взгляд. Ей, наверное, казалось, что грабителя должны немедля заковать в ручные и ножные кандалы и ни в коем случае не оставлять одного в коридоре, хотя бы и милицейском.
«Не прошло и минуты, как появилась вчерашняя толстуха, уселась на стул, на второй поставила сумку и опять стала с хрустом наворачивать яблоки. У нее был такой домашний вид, что Блинков-младший немного повеселел. Он стал думать, какие вопросы может задать Сидякин и как на них отвечать, и вдруг понял, что это совершенно неважно. Ему нечего сказать, кроме правды а правде милиционер не верит. Но и посадить его за решетку не имеет права. Так что вместо допроса они могут петь хором или показывать друг дружке карточные фокусы. Результат будет один и тот же: посидят и разойдутся.
Про след мотоцикла на дорожке школьного сада Блинков-младший решил не говорить. Фигушки. А то Сидякин опять подумает: «Слишком много знает этот несовершеннолетний Блинков, значит, он и есть грабитель»,
– Дима! – позвал из кабинета Сидякин. Толстуха с неожиданной прытью подхватила сумку и оказалась у двери, секундой позже, чем Блинков-младший. Она продавила Митьку в кабинет, оттеснила и по-хозяйски уселась за свободный стол – Сидякин покосился, но ничего не сказал.
– Присаживайся, – кивнул он Блинкову-младшему.
Стул, на который указывал оперативник, стоял отдельно, стоял неудобно, посреди кабинета, у Блинкова-младшего стало муторно на душе. Когда он сел, оказалось, что солнце из окна бьет ему в глаза.
– Дима, ты не помнишь, с кем шел вчера из школы? – энергично начал Сидякин.
Вопрос был с каким-то непонятным подвохом. Конечно, Сидякин уже знает, с кем он шел. Валька ему сказала, потому что сама шла впереди. Тогда зачем он спрашивает?
– С Иркой, – ответил Блинков-младший, так и не поняв, чего добивается оперативник. – То есть с Кузиной Ириной.
– А еще с кем?
– А еще с Ломакиной и Суворовой, только они шли перед нами.
– А ты не помнишь, о чем разговаривали упомянутая Ломакина и потерпевшая?
Блинков-младший пожал плечами.
– Дмитрий Олегович, – перешел на «вы»Сидякин, – отвечайте словами. Я же записываю.
– Я не прислушивался. Мы с Кузиной тоже разговаривали.
– А на каком расстоянии от вас шли Ломакина и потерпевшая? – гнул свою непонятную линию Сидякин.
– Ни на каком, – вредным голосом заявила Суворова. – Они подкрадывались!
– Да, – подтвердил Блинков-младший. – Мы подкрались и шли за ними в затылок, нога в ногу, пока они не заметили.
– Зачем?
– Играли.
– Дмитрий Олегович, я должен предупредить вас об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, – объявил Сидякин.
Блинков-младший вообще перестал понимать, о чем речь. Играли – значит, играли. Где тут ложные показания? И он ответил фразой из маминого учебника:
– «Не подлежат уголовной ответственности лица, не достигшие на момент совершения преступления шестнадцати, а по особо тяжким преступлениям четырнадцати лет».
