«БМВ»уже пять лет и пора его менять. Хлопот он ей не доставлял, а от автомобиля ничего больше и не требуется. Но фотомодели Нине Су просто жизни не было без новой иномарки! Сплетницы уже подъезжали к ней с ядовитым сочувствием: «Ниночка, бедненькая, и как только ты ездишь на такой развалине?» На самом деле это означало» Если ты не можешь заработать на машину, значит, плохи твои дела. Никому ты не нужна». А фотомодели, которая никому не нужна, никто не даст работу.
Нина Су из кожи вон вылезла, чтобы собрать деньги на новую машину: сэкономила, скопила, назанимала, продала «БМВ» и колечко с бриллиантом.
И сложила все деньги в крокодиловую сумочку.
Ни Блинков-младший, ни Валька так и не отважились спросить, сколько там было. Тысяч тридцать долларов, не меньше.
Еще одним ударам па самолюбию фотомодели была то, что в автосалоне ее ждал продавец «Мерседеса».
Она торговалась с ним, как базарная торговка. Она пустила в ход все свое очарование. И в конце кнцов сбила цену до той суммы, которая у нее была.
Ждать продавец не мог или не хотел. Ехать домой за деньгами с этим незнакомым человекам Нина Су побоялась. Сгонять за деньгами на метро тоже побоялась, но по другой причине: к выторгованной машине уже приглядывались другие покупатели.
И она·доверила привезти крокодиловую сумочку сестре.
Вальке нужна была пройти восемь минут пешкам и проехать остановку на метро.
Она не сумела этого сделать без приключений.
Распугивая машины включенными мигалками, патрульная «Волга» быстро домчалась да райотдела. Блинков-младший, конечна, знал, где он находится, на еще ни разу не был внутри.
Первым, кого ан увидел, как только вошел, был Виннету.
«Вождь апачей» стоял у прозрачной перегородки дежурного и отвечал на какие-то неслышные вопросы:
– Да… Да… Правильно…
Со стороны казалась, что. Виннету разговаривает сам с собой.
Блинков-младший решил, что глупо кидаться на владельца подозрительного «Кавасаки», раз Виннету и так уже в милиции. Он пода шел и сказал:
– Привет, Виннету. Ты что тут делаешь? Услышав это прозвище, к ним подскачила зареванная Суворова и разочарованно махнула рукой. Чернявый Виннету с длинным хвостикам на затылке, одетый в душную кожаную косуху, не имел ничего общего с грабителем.
«Вождь апачей» посмотрел на Блинкова-младшего неузнавающим взглядам. Еще бы, ведь когда они познакомились, Митек был одет и накрашен, как девчонка.
– Ты кто? – спросил он и, не дожидаясь ответа, пожаловался: – А «Кавасаку»-то мою – тютю. Угнали. Полтора года по частям собирал!
И вдруг Суворова громко захохотала, растирая кулакам брызнувшие из глаз слезы.
Дело о крокодиловой сумочке, казавшееся совершенно ясным каких-нибудь двадцать минут назад, запуталось окончательно.
Глава V I
ДВАЖДЫ СТАРШИЙ
Следующие две минуты патрульный лейтенант уехал, Виннету ушел, а Нину Су и Вальку увели писать заявление и давать показания. Блинков-младший остался один. Дежурный за своей перегородкой что-то записывал в большой журнал вроде классного и не обращал на него внимания. Наверное, считал, что парень дожидается своей очереди на допрос. Он же видел, что патрульные привезли его вместе с Ниной Су и Валькой.
Блинков-младший подумал, что его действительно должны допросить, ведь он как-никак нашел сумочку. И решил остаться.
Не спрашивая дежурного, он пошел в ту сторону, куда увели·сестер. В милицейском коридоре было полутемно и душно. За дверями бубнили голоса. Блинков-младший шел и прислушивался.
– Пойдем отсюда, Нин! – вдруг пискнуло за одной дверью. – Ага, Сувоврова.
– Нет, постойте! Чем вам не нравится мой вопрос?! – А это – голос белобрысого в штатской одежде, который увел Вальку и Нину.
Блинков-младший нагнулся к замочной скважине, но не успел ничего рассмотреть, как вдруг соседняя дверь приоткрылась. Выходивший милиционер пятился спиной, что-то договаривая в глубину кабинета. Митек с топотом отскочил, с грохотом наткнулся на стул для посетителей и со скрипом уселся.
– Ты к кому? – обернулся милиционер.
Само собой, он слышал, как здесь топало, громыхало и скрипело. Глухих в милиции не держат.
Чувствуя, что краснеет, Блинков-младший молча указал на дверь белобрысого. Таблички с фамилией на ней не было, только номер.
– К Сидякину? – уточнил милиционер. Блинков-младший пожал плечами. Ему было стыдно.
– Сам не знаешь, кто тебе нужен?
– Я просто фамилии не знаю, а сотрудник мне нужен этот. У меня там друзья, – выдавил Блинков-младший.
Милиционер открыл дверь сидякинского кабинета.
– Тебя тут подросток дожидается.
– Я подростка не вызывал,- ответил белобрысый.
Милиционер шагнул к Блинкову-младшему – схватил его за руку. Он был худой и такой длинный, что Митек не видел его погон.
– Разберись, – приказал он, втолкнув Блинков а-младшего в кабинет к белобрысому, закрыл за ним дверь и ушел.
– Ну вот же он, Блин, – сказала Валька.
Она сидела через стол от белобрысого, который успел исписать почти целую страничку протокола. Нина Су пристроилась у подоконника, ко всем спиной, и тоже что-то писала.
– Сам пришел, – отметил белобрысый и скороговоркой представился: – Я старший бу-бу-бу старший бу-бу-бу Сидякин.
«Старший-старший» скорее всего означало: «старший оперуполномоченный старший лейтенант». Во всяком случае, белобрысый был оперативником, опером, как Митькина мама. Одно это уже вызывало к нему симпатию. Блинков-младший успокоился: этот разберется. Оперативники – настоящие сыщики. Они разыскивают и задерживают преступников. А потом на готовенькое приходят следователи и раскапывают мельчайшие подробности дела, чтобы суду было все ясно. Тоже, конечно, нужная работа. Но сердцем Блинков-младший был с оперативниками.
– Дмитрий Олегович, это вы нашли сумочку заявительницы? – с уважением спросил дважды старший опер, заработав еще одно очко в Митькиных глазах.
– Я, – не без гордости ответил Блинков-младший.
– Вы согласны дать свидетельские показания?
