незнакомого мне человека. Он смеет утверждать, что я в присутствии постороннего мужчины могла снять с шеи украшение. Вы должны понимать, я не уличная шлюха, чтобы раздеваться перед незнакомыми мужчинами.
Баронесса еще раз всхлипнула, показывая, что сейчас начнется истерика. Она протянула руки вверх и срывающимся голосом театрально воскликнула:
– Могла ли я предположить, что на борту лайнера компании «Интерселлар» подвергнусь подобным оскорблениям? О небо, ты видишь, что здесь делают с одинокой беззащитной женщиной!
– Ну, хватит устраивать здесь цирк, – громко возмутился я, видя, что никто не собирается останавливать баронессу. Полностью игнорируя готовящуюся забиться в истерике аристократку, я повернулся к помощнику капитана:
– А теперь без эмоций, офицер. Вы не можете арестовать меня. Я официально заявляю, что баронесса действительно вчера заходила в мою каюту, провела некоторое время наедине со мной и вполне могла оставить здесь свое колье. Все, что она говорит против меня, всего лишь слова. У вас есть мое заявление против ее. Других доказательств у вас нет.
Офицер плотоядно ухмыльнулся:
– Не выпендривайся, сэр. Я таких, как ты, пачками вылавливал. Прикидываются аристократами, покупают билет в первый класс и шуруют по карманам у беспечных богатых пассажиров.
Я шагнул вперед:
– Выбирай выражения, подонок!
Стволы двух бластеров ощутимо надавили мне на лоб. Недвусмысленно щелкнули предохранители. Я остановился, сжимая кулаки.
– Я сказал: не выпендриваться! – продолжал тем временем помощник капитана. – У нас есть свидетельские показания слуги баронессы. Вот, что он рассказал. После ужина в ресторане у баронессы разболелась голова. Она отправилась в свою каюту и больше оттуда не выходила. Баронесса приняла таблетку обезболивающего и уснула. Утром, когда она стала одеваться, то обнаружила пропажу колье. Сначала она решила, что драгоценность просто затерялась в одном из ящичков шкафа. Однако, обыскав шкаф, а затем и всю каюту, госпожа дин Гольд убедилась, что колье действительно пропало. Тогда баронесса обратилась ко мне. У меня, как я уже сказал, есть опыт раскрытия подобных пропаж. Я подробно расспросил баронессу о том, как прошел вечер, и быстро выяснил, что вы крутились вокруг нее весь вечер. Вы сидели рядом за ужином и проявляли к ней повышенное внимание. Эта наивная женщина не могла мне поверить и утверждала, что вы просто вели себя как положено благородному аристократу. Ну, я-то знаю таких «благородных». И, как видишь, я не ошибся… Имей в виду, что с этого момента все сказанное тобой будет использовано против тебя же в суде, – продолжил он, застегивая на моих руках наручники. – Адвоката тебе предоставят на Селесте.
Я увидел, что сопротивление бесполезно. Однако название планеты меня еще больше насторожило.
– Эй, при чем тут Селеста? Я лечу на Деметру.
– По правилам компании, арестованных нарушителей закона высаживают с корабля на ближайшей населенной планете и передают для дальнейшего расследования местной полиции. До Деметры лететь еще пять дней, и компания не намерена возить на своем борту преступников. Завтра утром у нас остановка на Селесте, там твое дело будет разбирать суд. Уведите его, – закончил он, обращаясь к охранникам.
Меня, как был, в пижаме и тапочках, подхватили под руки и повели под конвоем по коридору в направлении служебного лифта. За моей спиной в голос рыдала потерявшая веру в людей баронесса.
На служебном лифте мы спустились до шлюпочной палубы. Выйдя из лифта, мы прошли по широкому пустому проходу и подошли к небольшой неприметной двери. Первый офицер отомкнул ее своим персональным универсальным ключом. Он повернулся ко мне и снял с меня наручники.
– Остаток пути проведешь здесь, под замком. Еду будут приносить из ресторана первого класса. Я бы держал таких, как ты, на хлебе и воде, но правила компании требуют обращаться с преступниками согласно стоимости приобретенных ими билетов, – проинформировал он меня. – Так что прошу ваше аристократическое высочество занять положенное вам место в камере-люкс.
Меня втолкнули в каюту, и дверь за мной с грохотом захлопнулась. Я огляделся вокруг и, несмотря на всю серьезность ситуации, не удержался от смеха. Компания «Интерселлар» постаралась вовсю. В такой комфортабельной тюрьме мне еще не приходилось сидеть. Карцеры для нарушителей порядка предусмотрены на всех пассажирских кораблях, это я знал. Но то, что тюремные камеры делятся на категории в зависимости от класса, которым летит преступник, оказалось для меня приятным сюрпризом. Вспомнив напутственные слова помощника капитана, я понял, что компания предпочитает не рисковать. Адвокаты высокопоставленного арестанта всегда готовы вкатать иск за содержание их избалованного подзащитного в неподходящих условиях.
Каюта, в которой я оказался, была несомненно тюремной камерой. В ней не было ни окон, ни экрана коммуникатора. Дверь закрывалась и открывалась только снаружи: изнутри она была обшита сплошным куском листовой стали. Отколупав кусок пластиковой обшивки, я обнаружил, что стены в карцере также стальные.
В остальном же каюта была обставлена вполне комфортабельно. На полу во всю ширину каюты раскинулся толстый мягкий ковер. В углу стояли две безупречно застеленные широкие кровати, совсем не похожие на арестантские. Я сразу обратил внимание на их количество. Вряд ли мне разрешат вызвать на ночь какую-нибудь девицу. А после печального опыта секса с баронессой, я, пожалуй, и сам воздержусь от случайных связей до конца полета. К тому же, кровати стояли у противоположных стен. Значит, либо поставили про запас, либо мне следует ждать в гости попутчика до Селесты.
Кроме кроватей, в камере был небольшой стол с двумя креслами возле него. В углу стояла приставка для видеоигр. Был даже небольшой холодильник с баночным пивом, крабовыми палочками и сырными крекерами. Я вынул банку пива, вскрыл крекеры и устроился в кресле, положив ноги на стол. Сигареты нашлись тут же, на столе. Марка была для меня слишком слабая, но в положении арестанта выбирать не приходилось. Я отхлебнул пива и закурил, пуская кольца дыма и лениво провожая их глазами. В каюте наверняка есть скрытая камера наблюдения: пусть видят скучающего аристократа. А я пока подумаю.
Чего добивается баронесса, устроив этот спектакль? Выжить меня с корабля? Возможно, возможно… Есть такая категория истеричных, сексуально озабоченных особ. Сначала они прикладывают все усилия, чтобы затащить мужика в койку, а наутро они и видеть его не могут. То ли их терзает совесть, и поэтому они стараются избавиться от живого свидетеля их грехопадения. То ли у них появляется к нему чисто
