– Обвинил, – ответил Усков с печальной серьезностью. – Думаете, мне это было приятно? В конце концов, я не служба безопасности. Мало того, я полагаю, он сам участвовал в этих вылазках. Если бы вы знали, что творилось на месте захоронений, когда туда приезжали наши ребята! Я случайно обратил внимание. Как только наш Майский – это руководитель научной секции – объявлял о том, что экспедиция собирается ехать туда-то и туда-то, Томилин немедленно брал отгулы или несколько дней за свой счет и сваливал. Никому, кажется, и в голову не приходило, что у него рыльце в пушку. Только я один задумался, но не стал проверять эту версию. Томилин мне нравился... Он хмыкнул с такой горечью, как будто обманули его лучшие надежды.
– Руководство засекретило информацию после нескольких провалов. Все же потеря средств, и немалая. Однако на деле вся эта секретность означала лишь то, что руководитель научной секции Майский со своими ребятами просто перестал оставлять бумажки на столе.
– Томилин работал завхозом? – на всякий случай уточнил Сильвестр.
– Вот именно. Для завхоза не существует препятствий в виде замков на входных дверях, запертых ящиков стола и так далее. Однако все это оставалось лишь на уровне подозрений до тех пор, пока я не услышал его разговор по телефону. Он вышел, знаете ли, на улицу, отошел от здания и остановился возле газетного киоска. Так получилось, что я оказался поблизости...
– Получилось? – с недоверием уточнил Сильвестр.
– Если вы думаете, что я следил за ним, то ошибаетесь, – повел бровью Усков. – Я действительно услышал разговор случайно. Его содержание не оставляло сомнений в том, что Томилин знает о последних изысканиях Майского и собирается опередить его со своей... командой.
– Андрей называл имя того, с кем разговаривал? – быстро поинтересовался Сильвестр. – Вы запомнили?
– Он говорил просто – привет, пока, сделай, позвони. Безлично. Однако его собеседником был мужчина.
– Вы обнаружили свое присутствие, когда поняли, что секретная информация только что куда-то уплыла?
– Нет, – покачал головой Усков. – Это было бы неправильно. Я вернулся на рабочее место и сразу же отправился к руководству. Томилина вызвали на ковер, и кажется, он прокололся, потому что его уволили прямо там, в кабинете. Вернее, он написал заявление по собственному желанию.
– Почему его пожалели? – Сильвестр подался вперед и смотрел на психолога с напряженным вниманием.
Тот пожевал губами, словно старик, раздумывающий, выпить ли ему еще рюмочку ликера или отправиться на боковую.
– Так почему?
Усков вскинул глаза и бесхитростно ответил:
– У Томилина нашлась покровительница. Он нравился некой женщине, которая, скажем так, имела влияние на одного из руководителей. Она попросила за Томилина. Иначе, боюсь, попал бы он под следствие. Впрочем, может, целее был бы... Так что с ним случилось, можете рассказать?
Сильвестр помедлил.
– Теперь, полагаете, ваша очередь спрашивать?
– Я же доктор, я привык к покладистым собеседникам, – улыбнулся Усков.
– Ну уж так и покладистым... Не думаю, что к психологу все как один приходят с готовностью вывернуть душу наизнанку.
– Да, встречаются и твердые орешки, – согласился тот. – Но вы не ответили на вопрос. Как Томилин погиб?
– Он утонул в собственной ванне.
– И?..
– У меня есть основания подозревать, что он не сам утонул – ему помогли. Например, тайком подсыпали снотворное в алкоголь и дали захлебнуться, когда он задремал в ванне, полной воды.
– Возможно, вы правы, – сказал Усков. – Я бы тоже стал искать убийц, а не сетовать на несчастный случай. Я решительно не верю в самоубийство этого человека.
Сильвестр склонил голову к плечу.
– Вот как? – спросил он.
– Да. Все же я врач, не забывайте. Если бы у Томилина были суицидальные наклонности, я бы понял. Есть совершенно определенные признаки, которые не могут остаться незамеченными в процессе общения. А мы с ним достаточно часто общались.
– С какой стати? Вы же сами сказали, что бываете в фонде всего два раза в неделю.
– Томилин приходил ко мне за консультациями. У него была девушка, с которой он очень давно встречался. Она хотела замуж, а он сильно сомневался в том, что готов к такому шагу. Впрочем, с девушкой расставаться тоже не хотелось. Он решил, что я буду ему хорошим советчиком. Так что я действительно общался с ним довольно плотно.
– И вы не верите в самоубийство?
– Не верю. Потому что не думаю, что после увольнения в его душе произошел какой-то надлом. Нет, Томилин был сильной личностью с устойчивой психикой. Я категорически против самоубийства. Собственно, это все, что я хотел вам сказать. Если потребуется, я дам показания в милиции. Странно, что они ко мне не приходили.
– Ничего странного. Следователь закрыл дело. Он не сомневается, что произошло самоубийство. Или несчастный случай.
– Эта версия мне тоже не нравится. Томилин не любил пить таблетки. Однажды у нас зашел разговор о лекарствах, и он сказал, что не принимает лекарств из-за того, что боится подделок. Вы же знаете, какая у нас ситуация с поддельными лекарствами. Никто ничего не гарантирует. Томилина это пугало.
– Возможно, у него был стресс и он изменил своим принципам. Если ему выписали снотворное...
– Снотворное ему вряд ли было прописано. Типы с таким богатырским здоровьем редко страдают бессонницей. Даже несмотря на стресс.
– Но его совесть была нечиста, – напомнил Сильвестр.
– Бросьте, – резко сказал Усков. – Томилин ни капли не испугался, когда его прижали к ногтю. И не раскаялся. Был раздосадован – это да. Но не более того.
– Он знал, что это вы его сдали?
– Кажется, ему сказала та женщина.
– Да-да, покровительница...
– Уходя, Томилин встретил меня в коридоре и коротко бросил: «Спасибо, док». Я не понял, была ли это ирония, потому что он знал, или он поблагодарил меня за все, что я вообще для него сделал.
– А что вы для него сделали? – уточнил Сильвестр.
– Я его консультировал, забыли? Бесплатно, как сотрудника фонда. Будь он моим рядовым пациентом, пришлось бы раскошелиться.
– Почему вы тратили на него столько времени? Ведь вряд ли это входило в ваши обязанности?
Усков снова похлопал себя по груди и бокам в поисках сигарет. Ничего не нашел и сложил руки перед собой шалашиком:
– Потому что я ему симпатизировал, я уже говорил. Он казался неплохим парнем, ваш Томилин.
«Раньше он и был неплохим», – подумал Сильвестр. С годами люди все же сильно меняются. Иной человек напоминает спелый плод, внутри которого сидит червоточина. Снаружи незаметно, но стоит раскусить его...
В дверь кабинета громко постучали. Сильвестр не успел ответить, когда она отворилась и на пороге появилась взволнованная тетя Вера.
– Сильвестр, я просто не могу с вами не поделиться. Знаете, как Чепукин отомстил соседям за то, что его едва не линчевали на лестнице? – Она посмотрела на него с пронзительным сочувствием. – Он купил баян.
– Баян? – обалдело переспросил тот.
– Но самое страшное в том, что он умеет на нем играть.
